За гранью

Оглавление

154

Грейс закусила губу.

— Еще раз простите меня.

Трэвис мысленно обругал себя идиотом. Уж кто-кто, а она точно ни в чем не виновата, не говоря уже о том, что в ее обществе он чувствовал себя легко и раскованно, как с близким другом, хотя познакомились они всего каких-то несколько часов назад. С другой стороны, ему было легче принять случившееся с ним, твердо зная, что на Зее он единственный пришелец из другого мира. Порой он представлял себе, что все это ему снится или он сошел с ума и бредит, валяясь в смирительной рубашке на приваренной к стене железной койке в казенной психушке. Мысль об этом частенько помогала ему не сойти с ума по-настоящему. Но теперь, когда он встретил товарища по несчастью, эта спасительная лазейка закрылась для него навсегда. Пора посмотреть правде в глаза: если он здесь не один, значит, это не сон и не бред, а реальность. И едва ли то, что произошло с ними, можно отнести к случайному совпадению. Непременно должна существовать причина — и очень веская! — по которой человек в черном отправил их обоих в другой мир.

Трэвис вскочил с кресла и бросился к окну. Им овладел внезапный приступ клаустрофобии. Открыв створку, он высунул голову и с облегчением вдохнул свежий морозный воздух. Он знал, что должен был сначала спросить разрешения у хозяйки комнаты, но непреодолимое стремление немедленно ощутить дуновение ветра оказалось сильнее требований этикета. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, он немного успокоился. В голове прояснилось, и вместе с рассудком к нему вернулась надежда.

Теперь их двое, они союзники, а это означает, что отныне у них появился шанс. Быть может, еще не все потеряно и завтрашний день принесет им не одни только разочарования. Трэвис обернулся к Грейс:

— Ну и что мы будем делать дальше, как вы считаете?

— Не знаю, Трэвис. Я думаю… думаю, этот мир нуждается в нашей помощи. Иначе зачем бы нас сюда направили?

Они молча смотрели друг на дружку, и в этот момент неведомо откуда прозвучал чей-то тяжелый ровный голос, произнесший всего одно слово:

— Испытание.

Трэвис не сомневался, что выглядит столь же обалдевшим, как и его собеседница. Он понятия не имел, кто говорил и что это значит, да и не очень стремился узнать, если честно признаться.

— Уже поздно, Грейс, — сказал он. — Я должен идти. Поговорим завтра, ладно? Если вы не против, конечно. И еще: я хотел бы взглянуть на ту дверь, где вы видели вырезанный знак Ворона.

Она на секунду закрыла глаза, потом снова открыла.

— Хорошо, Трэвис, я покажу.

Он подошел к двери. Грейс распахнула ее и выпустила гостя. Дверь захлопнулась, и Трэвис остался один. Он прислушался. Вокруг было тихо. Через высоко прорезанное окно в конце коридора просачивался лунный свет, падая узкой желтой дорожкой на каменные плиты пола. Ночь. Ох и задаст же ему Мелия жару за самоволку! А-а, плевать, не впервой. Горько усмехнувшись, он повернулся, чтобы идти.

Из-за двери комнаты Грейс послышался страшный грохот.

Трэвис вздрогнул от неожиданности и уставился на деревянную панель. Снова шум — на этот раз громкий хруст, как от ломающегося дерева. Внезапно его охватил беспричинный страх — животный ужас, парализовавший члены и приковавший его к полу. Он не знал, что ему делать. Мозг тоже застыл, не в состоянии принять какое-либо решение.

Сдавленный женский вопль вывел его из оцепенения. Оковы неподвижности разлетелись вдребезги, словно хрупкие стеклянные бусины под ударами молотка. Трэвис с размаху ударил плечом в дубовую дверь и, не обращая внимания на острую боль в ключице, ворвался в комнату.

Тварь медленно приближалась со стороны распахнутого окна. Один взгляд на нее вызывал тошноту. В ней не было ничего человеческого. Единственный аналог, пришедший на ум Трэвису, — гибрид между волком и гориллой. Уродливое тело существа, словно вышедшего из лаборатории сумасшедшего профессора в третьеразрядном фильме ужасов, было покрыто гладкой длинной шерстью; конечности выглядели чересчур длинными и деформированными.

Несмотря на нелепое телосложение, передвигался монстр довольно быстро и скачками: то на одних задних лапах, то припадая и на передние. Грейс, белая как мел, забилась в угол. Тварь уже почти добралась до нее. Кривые когтистые лапы протянулись к ее горлу. Пасть монстра раскрылась, обнажив два ряда острых клыков. Из нее сочилась густая, желтая слюна.

— Эй, смотри сюда! — закричал Трэвис, зачем-то замахав руками.

Разумеется, это было глупо, но в тот момент он не мог придумать ничего более остроумного. Грейс повернула голову. В глазах ее мелькнул ужас. Но отвлекающий маневр сделал свое дело. Тварь, злобно зашипев, отпрыгнула в сторону и повернулась к Трэвису. Что ж, отвлечь он ее отвлек, а дальше-то что делать? Рука нащупала заткнутый за пояс стилет. Камень в его рукояти сердито пылал алым огнем. Но прежде чем он успел обнажить кинжал, монстр неожиданно попятился и одним движением взлетел на гигантскую кровать под балдахином, занимавшую едва ли не треть комнаты. Вцепившись когтями в одеяло, он уставился сверху на Трэвиса. В глазах его было столько ненависти, что Трэвис как зачарованный замер на месте, не в силах отвести взгляд от этих горящих зрачков. Челюсти вновь раскрылись, серый с желтым налетом язык высунулся наружу и быстро задвигался, слизывая слюну. Тело монстра напряглось, готовясь к прыжку.

— Беги, Трэвис! Беги!

Крик Грейс подстегнул Трэвиса. Он едва успел отскочить в сторону, и метнувшаяся сверху тварь промахнулась, правда, все же зацепив его руку когтем. Царапина на предплечье сразу загорелась огнем. Промах нисколько не обескуражил монстра. Ловко извернувшись, он снова набросился на Трэвиса. Тот попытался укрыться от нападения за кроватью, но длинная обезьянья лапа вцепилась ему в сапог и резко рванула за ногу. Трэвис упал. От удара грудью о твердый каменный пол у него вышибло весь воздух из легких. Он судорожно вдохнул. В ноздри ударил едкий звериный запах. Трэвис перекатился на спину и с ужасом увидел нависшую над ним косматую морду. Длинная шерсть подгривка скользнула по его лицу, желтые глаза монстра встретились с его глазами, и за этот краткий миг он успел уловить в них неутолимый голод, невыносимое страдание и… разум, который мог принадлежать только человеку, но никак не зверю. Чудовище раскрыло пасть и потянулось к его горлу.