За гранью

• Предыдущая
• 171/292
• Следующая

Прочихавшись от вони, Трэвис отлепился от каменной кладки. Рывок в безопасное место привел его в пустынный темный уголок двора. Подняв глаза, он увидел нависающую над головой громаду башни. Из окна выделенного им помещения она не просматривалась, а при въезде в Кейлавер Трэвис не успел ничего толком разглядеть, поэтому башня пробудила в нем живейший интерес. Прежде всего, она сильно уступала размерами остальным крепостным башням, а кроме того, заметно отличалась от них запущенным и неприглядным видом. В стене чернел 435 большой провал: часть кладки высыпалась и валялась внизу грудой обломков и щебня. Островерхая черепичная крыша вся перекосилась и тоже зияла дырами. Трэвис решил, что здесь вряд ли кто-нибудь живет. Скорее всего башня настолько одряхлела, что в ней стало опасно находиться, и ее то ли решили вовсе не ремонтировать, то ли просто руки пока не дошли. Пожав плечами, он развернулся и зашагал прочь.

Пройдя всего несколько шагов, Трэвис внезапно остановился как вкопанный и повернул назад. И как только он сразу не обратил на нее внимания? Должно быть, просто не ожидал встретить именно здесь. На деревянной двери башни, почти такой же серой и изъеденной временем, как камни кладки, тускло отливал серебром инкрустированный знак из трех пересекающихся в одной точке линий — точно такой же, как высветившийся у него на ладони в то памятное утро в Кельсиоре.

Дрожащей рукой Трэвис потянулся к руне на двери.

— Могу я вам чем-то помочь? — прозвучал за его спиной мужской голос.

Трэвис отдернул руку и обернулся. Спрашивавший был молод — гораздо моложе него. Широкое круглое лицо и плоский, приплюснутый нос мало красили их обладателя, но на губах его играла дружелюбная улыбка, а широко расставленные карие глаза искрились весельем и юмором. Из одежды на нем был длинный серый балахон, под которым угадывалась коренастая, плотно сбитая фигура. Трэвис узнал его: перед ним стоял один из толкователей рун, произносивших накануне руну начала перед открытием Совета Королей.

— Прошу прощения, — смущенно пробормотал Трэвис, — я только хотел взглянуть на… — Тут он запнулся — не объяснять же совершенно незнакомому человеку, что аналогичный символ прячется у него под кожей на ладони и постоянно свербит, — и поправился: — Просто хотел посмотреть.

Но рунный мастер только кивнул, явно ничего не заподозрив и даже не рассердившись, как опасался Трэвис.

— Она прекрасна, не правда ли? — с гордостью сказал он, указывая на глубоко врезанные в дерево серебряные пластины. — Вы знаете, что это такое?

— Нет, — замотал головой Трэвис.

— Это изображение руны, — охотно пояснил молодой человек. — И не просто руны, а руны рун. — Он провел пальцем по пересекающимся отрезкам. — Видите эти три линии? Центральная осевая обозначает искусство толкования рун, а остальные соответствуют двум другим ветвям рунного мастерства, ныне, увы, утраченным.

— Искусству вязания и искусству разбивания рун! — подхватил он слова мастера, напрочь забыв о намерении соблюдать конспирацию.

Собеседник довольно забавно склонил голову набок и окинул Трэвиса неожиданно проницательным взглядом.

— Немногие в наше время помнят эти названия, — многозначительно заметил он. — Да и сами руны сейчас мало кого интересуют.

— Почему? — не удержался от вопроса Трэвис.

Толкователь пожал плечами:

— Трудно сказать. Когда прокладывают новые дороги, старые неизбежно зарастают травой.

Трэвис хотел спросить что-то еще, но не успел.

— Вот, значит, куда тебя занесло. Любопытное совпадение! — послышался сзади насмешливый голос Фолкена.

Трэвис еще больше ссутулился и насупился, чувствуя себя, сам не зная почему, маленьким ребенком, уличенным родителями в чем-то запретном.

— A-а, это вы, — неприветливо буркнул он, заметив за спиной барда неторопливо шествующую по двору Мелию.

Молодой человек удивленно покосился на него, но от вопросов воздержался.

— Вот уж не ожидала встретить тебя здесь, Трэвис, — проворковала волшебница, слегка растянув губы в иронической полуулыбке. — Ты ведь, если не ошибаюсь, собирался сосчитать, сколько секунд длится падение с крепостной стены, не так ли?

Трэвис скривился:

— Зачем вы меня искали?

Фолкен оскалил зубы в волчьей ухмылке:

— Мы тебя, конечно, очень любим и ценим, Трэвис, но не стоит преувеличивать. Никто тебя не искал, и встретились мы чисто случайно, как тогда в лесу, — исключительно по воле богини судьбы, чьи хитросплетения недоступны разуму и пониманию простых смертных. А здесь оказались потому, что леди Мелия пожелала приобрести на здешнем базаре отрез материи на новое платье, ну а я, разумеется, не мог отпустить ее одну.

— Все верно, Трэвис, — подтвердила Мелия. — Совсем я пообносилась, даже надеть нечего.

На ее платье, как всегда, безукоризненном, не было заметно ни единого пятнышка, ни единой непроглаженной складки, не говоря уже о потертостях или следах штопки, но Трэвис благоразумно воздержался от комментариев.

Фолкен дружески кивнул молодому рунному мастеру.

— Рад снова видеть тебя, Постигающий Путь. Это мастер Рин, прошу любить и жаловать, — представил он его Мелии и Трэвису.

— Взаимно, мастер Фолкен, — поклонился тот.

У Трэвиса отвисла челюсть.

— Так вы, выходит, уже знакомы?

— Только со вчерашнего дня, — признался бард. — Вчера вечером я навестил мастера Рина, чтобы узнать, не возьмет ли он тебя в ученики.

Рин весело рассмеялся:

• Предыдущая
• 171/292
• Следующая