За гранью

Оглавление

274

Леденящий душу смех за ее спиной заставил Грейс вздрогнуть и обернуться. Логрен с наслаждением обозревал воцарившийся в зале хаос. Глаза его светились мрачным торжеством.

— Вот так-то, — удовлетворенно изрек он и снова помахал лезущим в окна тварям. — Ко мне, мои голодные зверушки! Сегодня вы славно поужинаете, обещаю!

Ответом на его слова стал разъяренный рык, на миг перекрывший даже невообразимый шум в зале. Грейс оглянулась. Рычал Бореас. Он стоял на коленях над распростертым телом Эминды. Рядом с ним озабоченно склонились королева Иволейна и леди Тресса. За их спинами теснились Кайлар и Кейлин Голтские. Практически все, кто находился за королевским столом, покинули свои места и тревожно озирались по сторонам.

— Чтоб ты сгорел, Логрен! — вскричал Бореас, поднимаясь на ноги; кровь обагряла его руки, в глазах сверкала сталь. — Ты убил ее, негодяй!

Советник смерил пылающего гневом монарха равнодушным взглядом и снова расхохотался.

— Конечно, убил, — высокомерно подтвердил он. — Эта визгливая сука мне ужасно надоела, вот я и решил, что с ножом в горле у нее уже не получится так громко брехать.

Страшно оскалившись и по-бычьи взревев, Бореас вытянул вперед свои огромные ручищи с растопыренными пальцами и ринулся на Логрена с очевидным намерением оторвать тому голову.

Эриданец не сдвинулся с места. Хладнокровно выждав, пока взбешенный монарх не приблизился к нему вплотную, он неуловимо быстрым движением взмахнул рукой, словно отгоняя надоедливую муху. Послышался глухой удар, и что-то хрустнуло — как будто развалилась пополам каменная глыба. Голова Бореаса откинулась назад, он нелепо замахал руками и врезался спиной в заставленный блюдами и кувшинами стол. Толстые доски столешницы не выдержали и разлетелись в щепки. Вскрикнув от боли, король повалился на пол и больше не встал. Кайлар и несколько слуг подняли Бореаса и поставили на ноги, но тот бессильно повис у них на руках, не проявляя других признаков жизни, кроме редких болезненных стонов. Глаза его были закрыты, лицо окровавлено.

На губах Логрена зазмеилась презрительная усмешка.

— Охладись немного, бычок, — бросил он снисходительно и отвернулся.

Грейс в ужасе уставилась на него. Нужно было что-то делать, как-то остановить это чудовище в человеческом облике, но животный страх парализовал ее волю и тело. Она не могла сдвинуться с места. Страх у нее в душе мешался с отчаянием. В лице Логрена ей и всем остальным угрожало само Зло в наивысшем своем проявлении. Когда-то Грейс думала, что сможет ему противостоять, но сейчас понимала, как глубоко заблуждалась. С первого дня пребывания в Кейлавере она привыкла считать Бореаса олицетворением необоримой силы и мощи, и вот теперь этот богатырь сокрушен и повержен одним небрежным ударом, как жалкая козявка. Уж если самому Бореасу не по плечу справиться с Логреном, на что тогда рассчитывать слабой женщине?

Крики и паника в зале нарастали. Полчища фейдримов рыскали среди гостей, подобно стае голодных волков, забравшихся в овчарню. От них испуганно шарахались. Кое-где, правда, возникали стихийные очаги сопротивления. Вооруженные лишь столовыми ножами, сохранившие остатки мужества воины, кавалеры и рыцари собирались вместе по нескольку человек и пытались дать отпор серым тварям. Заканчивались такие попытки, как правило, плачевно: клыки и когти обезьяноволков с легкостью вспарывали смельчакам животы, отхватывали конечности и рвали на части уже мертвые тела. Впрочем, и они несли потери: среди человеческих трупов валялось на полу и с полдюжины монстров, сраженных удачным ударом кинжала в горло или глаз. Но место одного погибшего фейдрима сразу занимали двое или трое его собратьев. Их было слишком много, а в окна тем временем продолжали проникать все новые и новые твари.

Грейс не сразу обратила внимание на некоторые странности в поведении обезьяноволков. Они нападали только на тех, кто встречал их с оружием в руках, а всех прочих, бестолково мечущихся между столами и озабоченных лишь тем, чтобы поскорее убраться у них с дороги, просто игнорировали. Сами же тем временем постепенно просачивались в дальний конец зала, где находился королевский стол. Когда она поняла наконец, что означает подобная тактика, рот Грейс наполнился горькой слюной, в висках застучало, перед глазами поплыл туман. Серых тварей не интересовали ни слуги, ни рыцари, ни вельможи. Их главную цель составляли всего несколько мужчин и женщин — шесть правителей доминионов.

Первая волна нападающих докатилась до подмостков. Один за другим трое фейдримов запрыгнули на возвышение. Орошая драгоценный ковер обильно капающей с оскаленных клыков вязкой слюной, они начали неторопливо приближаться к королю Соррину Эмбарскому. Круглые грязно-желтые глаза монстров полыхали ненавистью и неутолимой злобой.

Вытянутую физиономию Соррина перекосило ужасом. Резво отскочив назад, он пронзительно закричал:

— Прогоните их от меня, кто-нибудь!

Двое эмбарских рыцарей, прислуживавших королю за столом, послушно выступили вперед. Обнажив ножи, они храбро бросились защищать своего сюзерена. Завязалась кровавая схватка. Испытанные во множестве битв эмбарцы не собирались становиться легкой добычей обезьяноволков. В их мощных руках даже миниатюрные кинжальчики представляли смертоносное оружие, с которым нельзя было не считаться. Первая стычка закончилась безрезультатно. Получив несколько не опасных для жизни ран, фейдримы отступили. Сообразив, видимо, что с закаленными воинами им так просто не совладать, обезьяноволки изменили тактику. Двое снова набросились на рыцарей, а третий прокрался им в тыл и напал сзади, прыгнув на спину одного из эмбарцев и вонзив ему в шею трехдюймовые клыки. Издав ужасающий вопль, тот повалился на пол. Челюсти сжались, и Грейс услышала хруст раздробленных шейных позвонков.