Судьба-Полынь Книга I

Оглавление

Иарматы. Народ великанов.

Они обитали в Зеленых каньонах, что притулились где-то на кромке пустыни Гайтчи, и славились воинственным нравом. А их божества повелевали ветрами, могли насылать песчаные бури — самумы.

Дальше пришлось двигаться вдвое осторожнее. Выжидать, задерживать дыхание и подолгу прикидываться мертвецом. Земля вокруг напоминала бойню. Убитыми в основном оказались земледельцы и горожане, — беззащитные, напуганные, неспособные оказать сопротивление! — в то время как гвардейцев и жнецов было немного. Но это и понятно, люди шли на праздник, и охраняла их лишь горстка гарнизонных воинов. Никто даже в кошмарном сне не мог представить, чем все это обернется.

Мимо Ильгара пронеслось нечто массивное и бряцающее железом. Сарлуг! Совсем еще мальчишка. Тяжелые доспехи потемнели от пыли, пышный плюмаж растрепался, но всадник крепко сжимал турнирное копье. Его конь словно натолкнулся на невидимую стену, упрямился, не хотел скакать вперед. Парень безуспешно понукал его, давал шенкелей и, казалось, даже умолял послушаться.

— Эй! — закричал Ильгар. — Сарлуг! Воин, чтоб тебя…

Всадник обернулся. Выставил перед собой копье, чуть-чуть наклонился вперед. Мальчишка приняли его за неведомое чудище. Еще бы, так вывозился в грязи и кровавой пыли!

— Я человек! — прохрипел Ильгар, положив меч на землю — поступок не самый разумный, зато сразу давший понять юнцу, что перед ним не враг. — Жнец!

— Хвала Сеятелю, — вздохнул сарлуг. Слезы прочертили на чумазом лице бороздки. — Я думал, уже никого не осталось в живых…

Из вьюги вдруг вынырнуло нечто огромное, волосатое, облаченное в меховые штаны и жилет. Вскинув над головой топор, иармат двинулся к всаднику. Паренек замер, вжался в седло, даже не подумав как-нибудь встретить неприятеля. Ильгар рванул наперерез.

Успел.

Прыгнул ногами вперед, угодив здоровяку в левое колено. Послышался хруст, на десятника будто столетний дуб навалился. В нос ударил мощный звериный дух, кисло смердело потом. Жнец схватил великана за космы, ударил кулаком в лицо. Тот застонал, но с потрясающей легкостью оторвал от себя человека и приложил о землю.

Иармат брызгал слюной, приволакивал ногу, но сил у него хватило бы на троих Ильгаров…

Нечто, похожее на железную гору, сбило великана с ног, дав шанс десятнику прийти в себя от удара.

— Забирайся в седло! — дрожащим голосом прокричал сарлуг. — Он сейчас очухается… Помочь?

— Дай мне… копье, — прорычал Ильгар, поднимаясь. Негоже было оставлять за спиной оглушенного, но по-прежнему опасного врага.

Парень послушно протянул оружие. Десятник со второй попытки обломал корончатый наконечник, запрыгнул великану на грудь и вонзил копье в глаз. Налег всем весом, вгоняя обломок еще глубже.

Гигант умер быстро.

Ильгар, покачиваясь и держась рукой за ноющие ребра, протянул копье сарлугу и отправился за своим мечом.

— Как насчет твоего предложения?

— Какого? — всадник облизнул губы. Он все время нервно озирался и прислушивался.

— Отдать мне в жены свою сестру…

— Что?!

— Помоги забраться в седло, дубина! Надо выбираться из этого хаоса.

— Ага, сейчас, — протянул руку Сарлуг. — Меня зовут Мертель.

Они долго метались во мраке алой бури, дважды едва не угодили в лапы к великанам. Выбрались к городу благодаря яркому зеленому свечению, вдруг прорезавшемуся сквозь бурю. Оно как маяк притягивало плутающих людей, даря спасение. Перепуганные и грязные, горожане шли к Сайнарии. Их было так много, что Ильгар не уставал удивляться — неужели столько народу выжило? О том, что произошло возле городских стен, приходилось только догадываться. Десятки иарматов валялись на земле, утыканные стрелами, исколотые копьями. Вокруг них — мертвые жнецы и стражи. Бой кипел нешуточный, а от частокола остались лишь обломки и щепа. Ворвались ли дети бури в город или же все полегли под стенами — никто не знал.

Зеленое свечение шло от ладони Дарующего. Забравшись на крышу караулки, он поднял над головой руку, указывая светом путь потерявшимся. У постройки собралось несколько сотен горожан, их охраняли утомленные и изрядно потрепанные стражи. Кто-то прикатил бочки с водой, несколько плащей разорвали на лоскуты, чтобы перевязывать раны. Многие смачивали платки, закрывали лица.

— Вторжение остановлено! — наверное, в тысячный раз прокричал лысый стражник, обращаясь к горожанам. Он обессилено привалился спиной к стене, уронив копье и щит. — Отряд жнецов теснит неприятеля прочь от города. Как только жрецы доберутся до бога — буря утихнет…

Ни Барталина, ни кого-либо из десятка Ильгар здесь не нашел. Как бы не устал, а своих ребят отыскать был обязан. Он утерся мокрой тряпицей, напился, замотал лицо, как делают степняки, и пошел прочь от спасительного света.

Добрался до мельницы быстро — шел по безлюдному тракту.

Как оказалось, Барталин времени даром не терял. Ветеран собрал внутри крепкого строения три десятка местных жителей, велел завалить вход старыми жерновами. Понаделав пращей из ремней и толстого полотна, бойцы вооружили земледельцев и вооружились сами. Ни топоров, ни копий с собой у жнецов не было, так что встречали они Ильгара с вилами и косами в руках.

— Так я и думал, что вы не воины, а пахари! — прокричал Ильгар, когда Нур и Партлин откатили от двери жернова. — Детей не понаделали, пока я к вам пробирался?

— Понаделали, — пробурчал Барталин. Несмотря на недовольство в голосе, он был рад видеть своего десятника. — Надо же потомство достойное оставить — на вас надежды никакой…