Судьба-Полынь Книга I

Оглавление

А потом была таверна. Куча забот. Рутина.

Отец, уставший трудиться в одиночку, отдал на откуп сыну обеспечение таверны всем необходимым. Немногих старинных украшений из приданного хватило, чтобы подлатать фасад, сделать пристройку для солений и мяса, а также обставить три комнаты для постояльцев и обнести конюшни стеной. В подвалах теперь хранилось вдоволь еды и питья, народу захаживало больше прежнего. О таверне шла добрая слава. Это не удивляло, ведь Ландмир прославился не только тем, что обломал зубы кочевникам, но и отправился в путешествие на край света и вернулся, излечив сына!

Свой топор — так и не обагренный кровью — отец велел повесить над дверью, как символ того, что больше хозяин никуда не собирается уезжать из дому.

Ард мечтал, покидая Файхалтар, что, научившись ходить, будет путешествовать и узнавать мир. Но вместо этого, опираясь на костыли, шаркал по общему залу и стоял за прилавком. Излечение принесло не так много счастья. Пожалуй, главное чудо, которое он привез из дальних земель — его жена Рэйхе. Этим именем девушку нарекла Айла. На наречии кочевников оно означало «Неожиданный дар».

Рэйхе стала не просто женой, но и другом. Помогала во всем, поддерживала, ухаживала. Ард отвечал взаимностью и заботой. Дочь Гутлака стала для него всем, но мир — больше чем все. Его нельзя заменить никем…

Любовь, постепенно раскрывшаяся перед юношей в полном своем великолепии, остужала кипевшее в душе негодование. Но даже это прекрасное чувство отнимало время. Стало не до книг. Не до расспросов путников. Заботы, заботы, и снова заботы.

Глупо требовать у судьбы больше, чем она дала ему сейчас, и все-таки Ард требовал…

В общем зале призывно заиграла скрипка. Ее звук просочился сквозь доски; приглушенный, разлился по комнате. Красивая, нежная, теплая, как весенний ветерок мелодия ласкала слух. Зачарованный юноша оделся и спустился вниз. Нынче в таверне было многолюдно, занятыми оказались все столы. Оттого, висевшая в зале вместо привычного гула голосов тишина — удивила. Забыли на время про разговоры и греющееся в кружках пиво посетители, не сновали между столиками подавальщицы. Пела только скрипка. Все домочадцы собрались здесь. Даже толстая Пэг стояла в дверях кухни с любимым половником. Возле стойки притулилась с запотевшим кувшином в руках Рэйхе.

Скрипачка — низкорослая женщина, худенькая и легкая, как пушинка, — взобралась на табурет. Инструмент в ее руках изливался то медом, то кровью, в дрожании струн угадывались громовые раскаты, шум прибоя, загадочный шелест ночного леса, треск молний, звон стали. Жизнь и смерть. Мрак и свет. Все — в деревяшке с натянутыми жилами.

Закончив играть, женщина коротко кивнула залу. Ей ответили рукоплесканием — странно, но в этот час здесь не нашлось ни одного мертвецки упившегося углежога или кучера.

Сама скрипачка была немолода, лицо выглядело излишне суровым, но в глазах играли такие задорные темно-зеленые искры веселья, что Ард сразу проникся симпатией к гостье.

Вэля поднесла ей костяной кубок, украшенный изгибами серебра — подарок от Ландмира. Тот сидел за столом рука об руку с Айлой. Музыка степнячку, судя по всему, не вдохновила, и она больше внимания уделяла жареному перепелиному крылышку.

— Пью за тех, кто сгинул в пути! — воскликнула скрипачка, подняв кубок над головой. — За тех, кто ушел из дома, чтобы сбивать ноги, мерзнуть на ветру и мокнуть под дождем. Покуда идут по дорогам люди — бурлит в жилах Гаргии кровь!

Ответом ей послужил восторженный гомон мужчин и женщин, покидавших свои дома разве что для работы или посиделок в таверне. Скажи такое любой из их соседей — мигом стяжает славу дурака, ведь он — не человек, одаренный талантами богов.

— Чудеса, — сказала Рэйха чуть погодя, когда многие из сидевших в зале мужчин подошли к страннице и вручили ей монеты. — К утру и не вспомнят, что она вообще была здесь! А если и вспомнят, станут обсуждать, что у нее под платьем. Почему же сейчас все такие счастливые? Почему завороженно слушают?

— Потому же, почему я люблю читать, — ответил Ард. — В такие минуты ты не тот, кто ты есть. Ты — иной. И окружает тебя не твой обыденный мир. Видишь все по-другому…

Утро, как всегда, Ард начал с того, что, обнаженный по пояс, нарезал круги вдоль таверны. Посох уже натер ладонь, ноги болели, икры казались нашпигованными раскаленными иглами, но юноша продолжал ходить. Сегодня ожидалась грандиозная уборка в преддверии праздника наступающей зимы, поэтому забот у юноши практически не было. Все, что следовало подготовить, он сделал еще вчера.

Оставалось лишь мечтать о том, как после ходьбы и бани усядется в кресло с книгой в руках.

Рэйхе трудилась наравне с остальными девушками, не брезгуя никакой работой и не кичась статусом жены хозяйского сына.

Айла ускакала в поля, чтобы развеяться и размять косточки, а Ландмир повез братцу и его семье подарки.

Остановившись ненадолго возле поленницы, чтобы отпить из фляги ромашкового чая, юноша увидел сидящую спиной к бревнам женщину. Скрипачка. Рядом с ней на траве лежало расстеленное полотенце, на нем: вареные яйца, полукруг овечьего сыра, колбаса и пара лепешек, начиненных обжаренным луком. Женщина, несмотря на ранний час, прикладывалась к бутылке.

— О, сынок хозяина! — она встряхнула глиняным сосудом. — Не хочешь глоточек? Вино из солнца.

— Чего-чего? — удивился Ард.

— Из персиков, — засмеялась скрипачка, — до чего же вы, простые люди, все воспринимаете дословно! Никогда не обращал внимания, насколько этот фрукт похож на солнце? Нет? В тебе нет романтики, мой милый! А она должна быть присуща юноше твоего возраста! Она даже мне присуща — почти старухе. Бродяге. Страшилищу.