Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая.

Оглавление

Любое возвышение нового человека всегда порождает зависть в среде тех, кто вниманием владетеля княжества оказался обделённым, но, тем не менее, хотел бы его чувствовать. А этого хотят все в окружении князя. И одновременно с завистью у всех, практически, появляется мысль о поиске путей, с помощью которых нового члена общества можно использовать. Завистливые люди во все времена всех других делят на тех, кого использовать можно и кого использовать нельзя. Они даже тех, кого любят, всегда стремятся только использовать, и использовать как можно интенсивнее, а когда это становится невозможным, частенько пропадает и сама любовь. Сейчас объектом для изучения стал князь Войномир, доселе совершенно незнакомый бодричской знати, и потому загадочный вдвойне.

Войномир выглядел простоватым и добродушным, может быть, даже чуть-чуть наивным. Хотя простоватость далеко не всегда может становиться главным качеством в оценке. Князь-воевода тоже выглядит уж совсем простецким человеком, однако всегда в уме держит своё сокровенное, как знали все. Тем не менее, молодой князь Руяна вызвал общий интерес, сменивший вчерашнее удивление и непонимание. Порой ему задавали из-за общего стола ничего вроде бы не значащие вопросы. Больше спрашивали, не интересуясь, впрочем, ответами, о жизни в восходных славянских землях, о том, кто с кем там воюет. Войномир отвечал охотно и подробно, можно сказать, что уважительно по отношению к спрашивающим. Но порой в его голосе, особенно при рассказе о постоянной хозарской угрозе, идущей с полуденной стороны, проскальзывала такая твёрдость суждений, и взгляд при этом становился таким властным и жёстким, что всем становилось понятно – молодой князь не так прост, как кажется, и действовать с ним следует осторожно, и, желательно, обходными путями. Эти обходные пути были традиционными. И первым шагом всегда служило приглашение на обед, прозвучавшее от разных людей, сидящих в разных концах стола. Войномир все приглашения вежливо отклонил, оправдываясь тем, что вынужден уехать на Руян как можно скорее, а до этого ему следует заняться подготовкой к поезде. Причина вполне уважительная, никого не обидела, как никого и не обрадовала.

К удивлению Годослава, прислушивающегося то к одному разговору за столом, то к другому, князь Додон, до этого, как казалось, искавший Войномира взглядом, за столом даже не пытался с ним завязать более тесное знакомство, хотя сидел рядом. Так, несколько ничего не значащих фраз, и очень ненавязчивых. Одно Годослава радовало – племянник при более тесном знакомстве со знатью княжества не приобрёл ни друзей, ни врагов. А это ценное качество для политика, каким молодому князю вскоре предстояло стать. Друзья всегда могут влиять, и порой, не в лучшую сторону уводить, а враги обычно желают «подставить» неопытного придворного, и сделать из него посмешище. Чем это грозило тому, кто попробует сделать такое Войномиру, Годослав догадывался. А раздоров в обществе знати княжества он не желал, поскольку это обещало лишние заботы не тем, кто ссорится, а ему самому. Но у Годослава своих забот было выше головы…

* * *

Лесной смотритель Вратко, человек еще крепкий и внешне сильный, хотя уже и критически немолодой, приблизившись к креслу Годослава, наклонился, и через плечо громогласным шёпотом доложил, что загонщики свои места заняли, и охотникам можно выезжать к месту, где будут разворачиваться основные события нынешнего утра.

– Помнится, Вратко, ты мне еще какой-то сюрприз сегодня обещал?

– Это, княже, лучше по завершению охоты.

– Терпения не хватает. Хотя сказал бы, что приготовил.

– Мне привезли свору собак. Но их невозможно выпускать вместе с пардусами. Боюсь, они их порвут. Или порвут друг друга.

– Собаки порвут моих кошек? Не родились еще такие собаки, Вратко!

– Родились, княже. Ты сам поймешь, когда увидишь их в деле.

– Не могу представить себе собаку, которая смогла бы с пардусом справиться.

– Эти собаки дрались на равных со львами и с гладиаторами в римском Колизее.

– Что за собаки? Молоссы? Я слышал, что молоссы в Риме дрались со львами.

– Нет, княже. Это Ирландские волкодавы. Они ростом выше молоссов, и несравненно быстрее. Внешне выглядят слегка худосочными, но обладают чрезвычайной жилистой силой. Я уже посмотрел их в деле. Бегают быстрее любой собаки, хотя медленнее пардуса. И совершенно лишены страха. Готовы драться с любым зверем. Хотя лучше их использовать против волков или кабанов. Но они, как мне сказали, легко заваливают и оленя, и даже лося.

– Я слышал про таких. Сколько собак привезли?

– Одного кобеля, и трех сук.

– Кто доставил?

– Викинги с Руяна. Они только что вернулись из Ирландии, и привезли оттуда собак для твоей охоты. Это подарок руян тебе, княже.

– Хорошо. После охоты мы их посмотрим. Как их обычно содержат?

– Эти собаки любят жить дома, рядом с хозяином. Они очень привязчивы к людям, и при этом не мешают им жить своей жизнью.

– Хорошо. Я горю желанием познакомиться с ними. Прикажи отправить их во Дворец Сокола. Но сегодняшняя охота все же планировалась с пардусами. Не зря же мы тащили их сюда. Они, кажется, уже предчувствуют предстоящую погоню. Идемте!

Князь встал и почти с прежним задором тряхнул гривой волос, и выглядел при этом, как царственный лев, вышедший на охоту. Ему даже дополнительно говорить ничего не потребовалось, потому что разговор князя со смотрителя слышали все сидящие рядом, а другие, кто далеко сидел, и без того поняли, что время выезда подошло, и охотники, громыхая скамьями, торопливо поднялись вслед за Годославом.