Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая.

Оглавление

– Хорошо, Ставр. Но ты все же спрашивай про Додона. Мне не нравится эта его поездка. И поездка Феофана вызывает подозрения. Аббат сначала послал гонца, а потом и сам поехал. Я сомневаюсь, что его шпион сумел хоть что-нибудь услышать в нашем разговоре. Мы не кричали, обговаривая с князем Куденей наши дела. Тем не менее, аббат наверняка постарается навредить нам. Мне хотелось бы его обогнать, и дать Карлу свою версию происшедшего. Однако, до Карла нам следует обговорить наши дела с Бравлином. Могут твои разведчики задержать князя Додона и Феофана?

– На нашей стороне разбойники на дорогах давно выведены. Да и у Бравлина в земле вагров тоже. А вот саксы народ неспокойный. Они всегда были отпетыми разбойниками. Даже в самые мирные времена. Если Додон с Феофаном переправились на верхней переправе, то это дело возможное. Если на нижней, боюсь, что мы не успеем. Но попробовать можно. Рядом с войском Карла обычно идут банды мародеров. И все могут им встретиться. Лют, у тебя, помнится, быстрый конь? Ты слышал просьбу князя?

– Слышал, Ставр. Я поскакал…

Разведчик ударил коня пятками, и с неторопливого, хотя и не медленного хода, сорвался в стремительный аллюр.

До переправы кавалькада князя Годослава добралась уже ближе к полуночи. Паромщик, предупрежденный Лютом или кем-то из других разведчиков, вышел встретить их. С паромщиком разговаривал его старый знакомый волхв Ставр. И быстро вернулся к Годославу.

– Паромщик пошел будить сыновей. Нас сейчас переправят сразу в трех лодках. Лют уже на том берегу. Здесь, в трактире, сушатся после дождя, и пережидают ночь князь Додон и аббат Феофан со своими людьми. Людей у них больше полусотни. Часть – от князя Додона, часть от аббата, франки. Лют приготовит им встречу на дороге чуть дальше. Паромщик подсказал Люту, где найти банду мародеров, которая решится на любое дело, сулящее им наживу. А мы, княже, можем успеть и Бравлина навестить, и к Карлу успеть раньше Феофана. Хотя гонец аббата переправился уже давно. Его видели мои люди, но не стали задерживать без приказа. А приказ пришел уже поздно. И даже гнаться было бесполезно.

– Хорошо, поторопимся, – распорядился Годослав. – Я слышу голоса. Паромщик возвращается с сыновьями.

Паромщик вернулся, в самом деле, с сыновьями, двумя дюжими крутоплечими молодцами.

Старший из сыновей паромщика остановился перед конем Годослава.

– Княже, на том берегу костры горят. Видишь?

– Вижу. А что мне за дело до чьих-то костров. Разве что, погреть руки захочу…

– Боюсь, княже, как бы тебе не пришлось греть руки мечом. На том берегу отряд франков расположился на постой. Лагерь устроили рядом с деревней вагров.

– Я – подданный их короля. С какой стати они могут на меня напасть?

– На днях здесь же переправлялся воевода Веслав с княжичем Гостомыслом. Там же стоял другой отряд франков. Ладно, если бы они атаковали Веслава, которого, наверное, знают хотя бы по фигуре. Но они не спросили, чей подданный Гостомысл. И сразу начали атаку.

– И чем это закончилось? – поинтересовался Годослав.

– Стрельцы Гостомысла перебили больше сотни рыцарей, – за сына паромщика ответил Ставр, знающий, как обычно, все.

– Почему ты не сообщил об этом мне? – спросил Годослав.

– В схватке на берегу бодричи не участвовали…

– Ладно, поторопимся. Я не Веслав. Во мне они могут узнать только друга своего короля…

Глава двадцать вторая

Князь Здравень, к удивлению воеводы Славера, не спал. И даже пожелал принять визитеров сразу, словно заранее знал о визите, и приготовился к нему. Впрочем, удивление воеводы прошло, когда они с посадником Ворошилой вошли в приемную горницу Здравеня. Здесь же уже находились воевода Русы Блажен, нерешительный, никак не прославленный победами в сечах, но ревнивый к своим делам, к своей несуществующей славе, и беспочвенно мечтающий о славе большой, всенародной, и еще несколько знатных купцов, членов посадского совета. О чем шел разговор до приезда Славера с посадником, догадаться было не трудно.

– Ну что, Славер, расскажи нам, что произошло… – Здравень напустил на себя суровый вид, но от этого не потерял вид старого брюзги.

– Долг платежом красен, – ответил воевода коротко.

– Это ты о чем? Кто и что тебе должен? – зло поинтересовался воевода Блажен.

– Словене должны.

– И много задолжали? – спросил Здравень с издевкой.

– Княжич Вадимир, доселе никак не отмеченный воинской доблестью, в отсутствие Гостомысла, уехавшего с посольством к князю бодричей Годославу, приехал к отцу, и заменил старшего брата. Сам Буривой, как вам всем известно, по причине ранения, вести полки в сечу не в состоянии. И их повел сын. Вадимир захватил и сжег крепостицу Воробьиный чих, а потом разбил в поле полк князя Астараты. Астарата с небольшим остатком полка едва сумел удержать ворота крепости Заломовая, но все-таки боги были к нему милостивы, и он удержал. Тем не менее, победа Вадимира нарушила соотношение сил в Бьярмии. Мы в ответ захватили сам Славен. Это своего рода равновесие, которого необходимо придерживаться. Может быть, даже больше, чем равновесие, потому что такая победа позволяет нам диктовать свои условия побежденным. И установить свой порядок на многие годы вперед.

– Чтобы Буривою с Вадимиром некуда было вернуться. Спалить столицу… Только и всего-то… – с издевкой сказал воевода Блажен. – А интересы Русы при этом потеряны в пользу интересов князя Войномира…

Славен даже не посмотрел в его сторону. И это было заметно. Блажен очень хотел, чтобы с ним считались, чтобы к его словам прислушивались. Но Славер разговаривал с князем Здравенем, и к нему обращался, стараясь заглянуть в маленькие поросячьи глазки престарелого правителя Русы. А Здравень сначала молча ждал продолжения. Но потом не выдержал, и все же спросил то, что его больше всего волновало: