Наследство Найтингейлов

Оглавление

Кэролайн улыбнулась, правда, подумав при этом, что, видимо, Бесс Трит не такой уж сострадательный человек, каким хочет казаться.

— У Элис все будет хорошо, мисс Трит. Неужели вы могли подумать, что тетя Элинор или я можем выбросить ее на улицу с новорожденным младенцем? Такому не бывать. Доктор Трит, скажите, что нужно делать.

Выпив микстуру, приготовленную доктором, Элис почти мгновенно уснула. Кэролайн и Норт заглянули к ней, прежде чем отправиться к себе, и увидели, что Оуэн сидит у постели больной и нежно гладит маленькую тонкую руку. Услышав шаги, он поднял глаза:

— Она поправится. Я позабочусь о ней. Доктор Трит считает, что Элис, возможно, съела что-то не то. Вероятно, все дело в бульоне из бычьих хвостов.

— Кроме нее, его почти никто не ел, — согласился Норт. — Скорее всего, доктор прав. А может, виноваты грибы. Кэролайн шумно зевнула:

— Прошу извинить, но я очень устала. Кажется, с некоторых пор здесь постоянно что-то случается. Ни минуты покоя!

— Вот именно, — подтвердил Оуэн. — Кстати, Кэролайн, миссис Мейхью, Хлоя и Молли тоже навестили Элис. Миссис Мейхью дала мне столько наставлений относительно ухода за больной, что, боюсь, я не смог все запомнить. Очень властная женщина. Совсем как мой отец.

— Да, — пробормотала Кэролайн, снова зевнув и удовлетворенно улыбнувшись, — совершенно такая же.

Солнце золотистым сиянием уже заливало спальню, когда Норт снова овладел Кэролайн, медленно и нежно, не переставая осыпать ее поцелуями. Кэролайн вздрогнула и застонала, перекатывая голову по подушке в порыве страсти, нашедшей выход в огненном наслаждении.

— Мне нравится видеть улыбку на лице еще не проснувшейся по-настоящему женщины, — шепнул он, сжимая кольцо рук.

— Скажи еще раз, что я прекрасная женщина, Норт. Норт на мгновение поднял брови и принялся целовать ее закрытые глаза, нос и губы.

— Лучше всех, Кэролайн, — заверил он и тихо вздохнул; когда ее ладонь легла ему на спину. — Верь мне, Кэролайн, все несчастья когда-нибудь кончатся, мы их одолеем.

— Знаю, — ответила она, прижимаясь щекой к его плечу.

Глава 27

Все это очень странно, особенно записка, смятый клочок бумаги, лежащий сейчас в кармане его бриджей, написанный незнакомой рукой и переданный через горничную Тимми, пока тот в конюшне угощал сахаром пегого жеребца Тритопа.

— Какой-то молодой парень, совсем простофиля, и трещал по-беличьи, — пояснил Тимми, добавив при этом, будто не узнал его, что само по себе было странно: Тимми был знаком со всей округой, по крайней мере если верить его словам. Норт осведомился, что значит “по-беличьи”, и мальчик пояснил:

— Этот дурачок и слова не мог выговорить, не заикнувшись, так что ничего не разберешь. Да я и не пытался, уж больно он глупый.

Норт направил Тритопа к северо-восточным границам своих владений, где земля была помягче, а невысокие холмы еще зеленели травой, словно лето никак не хотело уступить место осени. Здесь было с полдюжины таких курганов, и знающие люди говорили, что они насыпаны над могилами людей, живших задолго до пришествия римлян, даже до того, как кельты населили Корнуолл.

Норт припомнил, как прочел о раскопках в Силбери Хилл огромного холма, в котором, по слухам, скрывалось немало сокровищ. Герцог Нортамберлендский в конце прошлого века нанял корнуоллских шахтеров, трудившихся в оловянных рудниках, чтобы разрыть до основания груду камней и глины, но так ничего и не отыскал, и с тех пор многие перестали говорить о том, что странные холмы созданы руками человека, а не Господним повелением. Однако местные жители время от времени находили в этих местах странные вещицы — осколки древней глиняной посуды, выглядевшей старше самой земли, хотя на некоторых еще сохранилась яркая глазурь, обломки мечей и наконечники стрел. Совсем недавно при раскопках еще одного кургана нашли нечто вроде узкого склепа, в котором лежали несколько скелетов и уцелевшие чудом глиняные горшки, но ничего ценного.

Норт слыхал, что в других частях страны часто находят римские монеты и даже кельтское оружие. Неужели король Марк действительно похоронен здесь, под поросшим травой холмом? И верно ли, что прадед нашел где-то поблизости золотой браслет? Норт сильно в этом сомневался. Он натянул поводья, остановил Тритопа на вершине одного из холмов и огляделся, мгновенно забыв об археологии, короле Марке и его одержимом похотью племяннике Тристане, предавшем дядю с его женой — прекрасной изменницей Изольдой.

В записке сказано, что Кэролайн назначила свидание любовнику у северо-восточных границ имения. Ну что же, Норт проверит, так ли это. Он взглянул на старую дубовую рощу, где много веков назад друиды сажали своих врагов в клетки, подвешивали на ветви деревьев и жарили заживо. Где она? Его нарочно заманили сюда, Норт был уверен в этом, но все же надеялся увидеть Кэролайн. Она тут, поблизости. Где же ее кобыла Реджина? И, увидев наконец Реджину, привязанную рядом с чьим-то жеребцом, Норт почувствовал, как громко забилось сердце, тяжело, медленно, и сразу стало трудно дышать. Она с любовником? Гром и молния! Все это чушь, просто кто-то хочет поссорить их, скорее всего, Триджигл или его приятели.

Он не станет шпионить за молодой женой, это чистый абсурд. Кэролайн обожает его, любит всем сердцем и сама не раз говорила об этом Норту, трепеща в экстазе, целуя мужа, повторяя снова и снова, что не может жить без него. И Норт осознал, что постоянно хочет слышать от нее эти слова, что испытывает почти невыносимое удовольствие, когда Кэролайн произносит их. Но как она могла полюбить его за такое короткое время? Наверное, такое просто невозможно. Может, это именно безграничное наслаждение заставляет ее говорить так, может, удовлетворенная похоть и есть то, что люди называют любовью?