Мистер Кларнет

Оглавление

– Вот здесь наш «Зал Славы» или «Бесславия», это уж как вам угодно.

Каминная полка была гранитная, окаймленная золотым тиснением в виде перевитых лавровых ветвей. Она много шире, чем казалось, и сильнее выступала вперед. Макс начал рассматривать фотографии. Их там было, наверное, более сотни, пять рядов, каждая поставлена так, чтобы было удобно смотреть. Все рамки черные, с тем же узором, что и на каминной доске.

Предки Карвера – мужчины, преимущественно старики, женщины, в основном молодые. Все белой расы. Потом Макс узнал молодого Густава. Рыбачит, играет в крокет в брюках гольф, свадебная фотография, но чаще пожимает руки знаменитостям, среди которых Джон Кеннеди, Фидель Кастро (эти фотографии стояли рядом), Джон Уэйн, Мэрилин Монро, Норман Мейлер, Уильям Холден, Энн-Маргарет, Кларк Гейбл, Мик Джаггер, Джерри Холл, Трумэн Кайпот, Джон Гилгуд, Грэм Грин, Ричард Бертон и Элизабет Тейлор. Причем Карвер представал на фотографиях абсолютно как равный. На некоторых выглядел даже импозантнее и значительнее, чем стоящая рядом звезда. Словно это для них честь сфотографироваться вместе с ним.

Две фотографии Синатры – одна, где он в обнимку с Густавом, на другой целует в щеку сияющую Джудит Карвер.

– Как вы познакомились с Синатрой? – спросил Макс.

– А что особенного он собой представляет? Так, головастик, вообразивший себя акулой. К тому же жутко вульгарен. Лицедей низкого пошиба. – Карвер усмехнулся. – Но моя жена обожала его, поэтому я прощал ему практически все. Он до сих пор пишет мне. Впрочем, скорее всего это делает за него секретарша. Недавно прислал свой последний компакт-диск.

– «Лос-Анджелес – Моя Прекрасная Леди»?

– Нет. «Дуэты».

– Надо же, самый новый, – заволновался Макс.

Он считал Синатру лучшим певцом. Теперь жалел, что перед отъездом не сходил в музыкальный магазин. До тюрьмы обычно покупал новые диски по вторникам и пятницам.

– Могу вам подарить, если хотите, – проговорил Карвер с улыбкой. – Я его даже не распечатал.

– Да что вы!

– Все в порядке, вы его получите. – Карвер дружески похлопал Макса по плечу и поднял взгляд на портрет.

Джудит Карвер здесь была постарше, чем на фотографиях. Аллейн безусловно похож на нее. Она сидела скрестив ноги, руки на коленях. На заднем плане на подставке стояла ваза с лилиями. Такая же, как на кофейном столике.

Только теперь Макс догадался, что его смущало в цветах. Они были искусственные.

Густав кивнул на портрет:

– Моя жена Джудит.

– Когда вы ее потеряли?

– Пять лет назад. Рак. – Он повернулся к Максу. – Мужьям тяжело хоронить своих жен. Лучше бы наоборот.

Макс кивнул. Он увидел, что на глаза Густава навернулись слезы, нижняя губа задрожала, и старик прикусил ее. Ему захотелось сказать что-нибудь успокаивающее, как-то отвлечь, но он не нашел подходящих слов.

Только сейчас Макс заметил, что они одеты одинаково. Густав тоже был в бежевом льняном костюме, белой рубашке и начищенных черных кожаных туфлях.

– Excusez-moi, Monsieur Gustav, – произнес слуга сзади. Он принес Максу воды. Высокий бокал со льдом и ломтик лимона на широком круглом подносе.

Макс взял бокал и поблагодарил слугу кивком и улыбкой.

Карвер достал с полки фотографию. На ней старик, сияющий, сидел в кресле с младенцем на руках. С Чарли.

– Снято после крестин этого маленького мужчины, – пояснил Густав. – Какая прелесть.

Макс видел, старик действительно любит внука. Густав протянул фотографию Максу и двинулся вдоль камина, остановившись почти в самом конце. Достал небольшую фотографию из заднего ряда. Постоял, вглядываясь, потом показал Максу. На ней фотограф запечатлел всю семью. В центре патриарх с внуком. По бокам четыре дочери. Три похожи на мать, – красивые, а последняя была невысокая, полная, похожая на молодого папу в женском платье. Рядом с ней стояли Франческа и Аллейн. С другого края примостился еще мужчина, примерно возраста Аллейна, но выше ростом, с темными короткими волосами. Видимо, зять.

Прихрамывая на левую ногу, Густав Карвер вернулся к креслу. Взял у Макса фотографию. Наклонился.

– Я очень рад, что вы согласились работать. – Он понизил голос до шепота. – Для меня честь иметь дело с таким человеком, как вы. У которого есть принципы.

– Я говорил вашему сыну, счастливого конца может не быть, – тихо промолвил Макс. Обычно в общении с клиентами он оставался бесстрастным, но сейчас был вынужден признаться, что старик ему понравился. Несмотря на все, что он о нем читал.

– Мистер Мингус…

– Мистер Карвер, зовите меня просто Макс.

– Ладно, Макс… понимаете, я стар. У меня был инсульт. Мне не так уж много осталось жить на этом свете. Год, может, чуть больше. Я очень хочу снова увидеть мальчика. Он мой единственный внук.

Глаза Густава снова повлажнели.

– Я сделаю все возможное, мистер Карвер. – Макс говорил совершенно искренне, хотя был почти на сто процентов уверен, что Чарли Карвер мертв. Он уже приходил в ужас от мысли, что ему придется сообщить об этом старику.

– Я верю, что вы это сделаете! – воскликнул Густав, с восхищением глядя на Макса.

Максу захотелось немедленно начать поиски.

«Я обязательно найду Чарли Карвера. Если не тело, то хотя бы место, где лежат его останки. Выясню, что с ним случилось и кто преступники. Узнаю причину. И на этом остановлюсь. Правосудия вершить не стану. Карверы справятся сами».

Его взгляд уперся в текст, выгравированный золотом на каминной стойке. Разглядеть текст можно было, если только подойти близко. Пятая строфа из Псалма 23, начинающегося словами: