Оценить:
|
Лонтано
- Предыдущая
- 58/204
- Следующая
58
– Может, перейдем к вещам более серьезным? – вернулась она к делу. – Мне нужны контакты. Дайте их мне. Вы получите свою долю.
Пайоль нахмурился. В отдалении пианино наигрывало слащавые аранжировки, коктейли позвякивали в каждом затемненном уголке. Можно было подумать, что сейчас два часа ночи. Это место было настолько же отрезано от внешнего мира, как барокамера.
– К чему вы действительно готовы? – спросил он наконец.
– Почти ко всему, если цена достаточно высокая.
Пайоль улыбнулся и внезапно сменил тон:
– Анал? Двойное проникновение? Секс втроем? Буккакэ? Фистинг?
Она расширила диапазон:
– Можете запихнуть мне хомяка в киску, если плата будет соответствующей.
Сутенер медленно прикрыл глаза, словно производя в уме подсчеты:
– Подойдем к вопросу с другой стороны, если вы позволите так выразиться. Каковы ваши пределы?
– Я не прикасаюсь к кавьяру.
В мире сексуальных извращений слово означало отнюдь не икру, а экскременты. В немецком варианте, Kaviar und Klyster, к этому добавлялась клизма.
– «Золотой дождь»?
– Без проблем.
– Никаких особых аллергий?
– Типа?
– Белые, арабы, косоглазые…
Она улыбнулась:
– Чем больше людей, тем веселей…
Пайоль продолжал прикидывать «спектр» Гаэль:
– Садомазо?
Повисла пауза: она всегда отказывалась заигрывать со страданием. Недопустимо, чтобы ей причиняли боль, и притворяться тоже недопустимо. Откуда у нее этот пунктик, ведь она выделывала вещи и похуже? Суеверный страх: страдание было частью ее личной жизни. Больше того, это сама ткань ее судьбы, ее личности. Посторонним вход воспрещен.
И вдруг она передумала. В конце концов, у нее иная задача. Все средства хороши для достижения цели.
– При условии, что нет никакого риска, – сказала она.
Ключевое слово любителей садомазо: можно делать что угодно и вытерпеть что угодно, лишь бы это было safe. Повреждения только поверхностные, не представляющие опасности. Остановка по первому щелчку пальцами.
– В таком случае можно подумать, – ответил Пайоль.
Гаэль чувствовала, как на нее рушатся долго сдерживаемые силы. Ладони стали мокрыми. Желудочная кислота обжигала внутренности. Впервые она собиралась заключить контракт с дьяволом.
Пайоль обхватил ее своими длинными руками. Запах одеколона теперь смешался с потным душком. Сквозь тонкую пленку цивилизованности прорывалось животное. Если только это был не ее собственный пот…
– Слушай меня внимательно, малышка, – тихо проговорил он своим плотоядным голосом, – если ты готова зайти достаточно далеко, то можно сделать много, много бабок.
Гаэль ответила словами песни группы «Shinedown»: «I’ll Follow You». Она пела, чтобы не слышать собственного голоса, чтобы не сознавать глубины своего падения. Сутенер понял ее по-своему: как еще одно проявление иронии. Нечто циничное и совершенно отстраненное.
– Не против начать завтра вечером?
– Какая программа?
Он хихикнул, доставая мобильник:
– Ты уже слышала о «беспределе»?
37
– Это так вы обзаводитесь друзьями?
Хлопоча, как курица-наседка, Аршамбо промывал раны Эрвана, сбегав предварительно за всем необходимым в медчасть. Именно он чисто интуитивно бросился искать его по школе, а потом прервал банную вечеринку. Ворвавшись в душевую, он вызвал отступление войск. Он никого не задержал и даже не опознал ни одного виновного, но спас парижского полицейского, и, на его взгляд, это было главным.
А сейчас можно было подумать, что он страдал вместо Эрвана. Всякий раз, прикасаясь ваткой к краю раны, он прикусывал губы, чтобы не закричать. Эрван, со своей стороны, не мог бы ни кричать, ни кусать что бы то ни было: его нижняя губа утроилась в объеме.
– Это они его убили, – выдавил он вязким голосом.
Аршамбо замешкался с одним из порезов. Эрван скривился. Офицер сделал ему укол анестетика, но боль не уходила. Он чувствовал, что подсохшая кровь стягивает кожу лица, как морская вода после купания.
– Мы их арестуем?
– У нас ничего нет. Только предположения.
– Ваши предположения здорово кровят, как мне кажется. – У него вырвался мальчишеский смешок.
Эрван отрицательно покачал головой. Он был вялым и расслабленным, но руки продолжали подрагивать.
– Их надо оставить на свободе. Рано или поздно они совершат ошибку.
– А еще раньше они вас прикончат. Я знаю этих парней, они не шутят.
Он перешел к компрессам. Эрван наслаждался передышкой, но вспышки жестокости продолжали сотрясать его череп. Удары сабо. Кабинки, полные крови. Шрамы… За этим зверством стояло присутствие Другого: Ди Греко. В Книге Иова Предвечный спрашивает у Сатаны: «…откуда ты пришел?» И демон отвечает: «…я ходил по земле, и обошел ее…»
В дверь постучали. Бранелек, Человек-на-костылях. Наконец-то…
– Ну?
– Обычный комп юнца, помешанного на авиации.
– Социальные сети?
– У Виссы была куча приятелей в Ле-Мане и несколько товарищей по аэроклубу. Я прочел переписку. Рутина.
Аршамбо, держа зеленоватую марлю, пропитанную физраствором, буркнул Эрвану:
– Не шевелитесь.
– Вы упали? – сыронизировал компьютерщик.
– Ага, в ду́ше. Девчонка есть?
– Официальной нет.
– А как с порно?
– Умеренное потребление. Без фанатизма.
– С каким уклоном?
Бранелек карикатурно отдал честь:
– Гетеро, мой генерал! Море спокойно и все путем!
Аршамбо накладывал повязки.
– Сделайте по минимуму, – посоветовал ему Эрван.
Он прикрыл веки. В прикосновении пластыря к марле было нечто противоречивое. Приятное и погребальное, успокоительное и тревожное. Его лицо замуровывали.
- Предыдущая
- 58/204
- Следующая