Лонтано

Оглавление

– Доволен собой, шлюшка поганая?

Левый глаз Лиса был все еще налит кровью. В царящем полумраке можно было поклясться, что глаз у него всего один и остался.

– Мне жаль, – ответил Эрван.

Бессонная ночь вкупе с болеутоляющими лишала его минимума красноречия, которого требовала ситуация.

– Тебе жаль? – повторил Горс, хлопая по столу.

– Расследование продолжается. Мы…

– ТЕБЕ ЖАЛЬ?

Пилот вскочил со сжатыми кулаками. Эрван отодвинулся вместе со стулом: и речи не могло быть об ответном матче. Одним взмахом Горс смел со стола посуду с приборами и кинулся на Эрвана, который едва успел отпрыгнуть назад. Он уже решил, что быть ему битым, но по неясной причине остальные придержали своего вожака. Подоспели курсанты от других столов. Зверя, который по-прежнему орал и бил ногами воздух, усмирили.

Эрван направился к выходу, окончательно проникнувшись убеждением: «Кэрверек» переживал двойную драму – исчезновение новичка, самоубийство ветерана, – но все это не вязалось со специфическим безумием убийства Виссы. Ответ лежал вне стен К76.

Он не успел и шага ступить наружу, как нос к носу столкнулся с Бранелеком, бережно прячущим под полой плаща ноутбук.

– Мне удалось открыть ту папку под замком! – заявил он с триумфальным видом.

46

В лэптопе Савири не было ни зашифрованных посланий, ни религиозных заговоров, ни военных тайн. В запароленном файле копт просто поместил все свои чаты и мейлы с единственным, но избранным собеседником: самим Ди Греко.

Хронологию их общения вычислить было несложно: когда Висса узнал, что прошел первый этап отбора и принят на тестирование в школу, в начале июля, он связался с адмиралом по почте – без сомнения, чтобы выразить свой восторг и энтузиазм; адмирал ответил ему по мейлу, положив начало настоящей переписке.

Поначалу довольно сдержанный, Долговязый Больной быстро проникся к курсанту искренним расположением, не скупясь на советы и предостережения. Подобный тон не соответствовал тому представлению о личности адмирала, которое сложилось у Эрвана, но возраст и болезнь могли смягчить старого волка. Если только речь не шла о ловушке… Как бы то ни было, в стиле этих посланий он узнавал торжественность, которая поразила его при их первой встрече: Ди Греко писал тем же серьезным и сентенциозным слогом.

Эрван перешел к сообщениям за август. Слова поддержки превратились в приказы, в проповеди. За несколько недель Ди Греко умудрился совершенно промыть мозги пареньку. «Открытые письма молодому пилоту» отныне звучали как чисто идеологическая обработка перед тем, что Ди Греко называл «крещением». Адмирал хотел знать, согласится ли Висса на параллельное обучение… У Эрвана не было времени прочесть все, но он догадывался, что мэтр уже увлекал своего ученика на дорогу к боевому furor.

В этой переписке было нечто завораживающее. Прежде всего, четкость самой манеры изложения: ни одной орфографической или синтаксической ошибки, ни одного сокращения, вроде СМС. Потом, Ди Греко ничего не скрывал: ни имен, ни места. Много раз он упоминал Бруно Горса, его «доверенное лицо». Часто он говорил о «беспределе» и о заброшенном «Нарвале».

Значит, догадка Эрвана была верна: с самого начала за кривляньями посвящения стояла готовность Виссы выдержать куда более опасный ритуал. Паренек казался готовым «пойти до смерти», как камикадзе.

– Мурашки бегут, верно?

Эрван повернул голову: Бранелек потягивал кофе, стоя позади него. Класс, в котором он расположился, напоминал студию звукозаписи. Компьютеры работали во всю мощь: машины зондировали, раскодировали и прочесывали нематериальное пространство Веба. По полу вились кабели. На своих подставках стрекотали принтеры. Жесткие диски жужжали вдоль стен, под штабными картами и схемами самолетов. Человек-костыль не довольствовался тем, что взломал комп Виссы, он просматривал все устройства школы и недавние интернет-соединения.

– Классическая промывка мозгов, – кратко подвел итог Эрван. – Не думаю, что ключ к убийству мы найдем здесь…

– Не знаю, что вам еще нужно. – Энтишник подошел поближе и застучал по клавиатуре, перегнувшись через плечо полицейского. В последнем мейле Ди Греко совершенно недвусмысленно назначал Виссе встречу на «Нарвале» в пятницу в двадцать два часа.

Бранелек был прав. На какой-то миг Эрван решил, что дело закрыто. У него был виновный: старый озлобленный человек, садист и манипулятор. Мотив: желание причинить боль и культ страдания. Обстоятельства: «беспредел», который вышел за рамки дозволенного и обратился в кровавую вакханалию. Доказательства: этот мейл, подтверждающий, что Ди Греко завлек Виссу на «Нарвал». А поскольку единственным спорным моментом оставалась физическая слабость офицера, к этому можно добавить нескольких соучастников, вроде Бруно и его верных солдатиков. И самоубийство главаря в качестве бантика на подарочной упаковке.

Затем Эрван вернулся к принципу реальности. Ни кража органов, ни изнасилование, ни ритуальные детали не увязывались с соревнованием на выносливость, которое сорвалось в штопор.

Он не исключал виновности Ди Греко, но выражалась она в чем-то ином, а в чем именно – предстояло определить. Кстати, даже при беглом просмотре посланий адмирала он обратил внимание на несколько намеков, подразумевающих наличие другой тайны. Тот упоминал «недавнее потрясение», имевшее место в его жизни, «радикальный переворот», который изменил «само его существо». О чем он говорил? О своей болезни и ее обострении? Он обещал все открыть молодому ученику при встрече на роковом пляже.