Выбери любимый жанр

Оценить:

Женщина в окне

Оглавление

– Я никогда ее не видела. Алистер склонен к раздельному мышлению. – Я говорю как психиатр. Надеюсь, Алекс этого не заметит. – Я бы хотела преподнести его жене небольшой подарок по случаю переезда в Нью-Йорк, но не знаю, что она любит.

Шмыганье.

– Я подумывала о шарфе, правда, не знаю, какие цвета ей нравятся. – Я сглатываю. Звучит неубедительно. – Понимаю, это звучит неубедительно.

– Суть в том, – произносит Алекс упавшим голосом, – что я тоже никогда ее не встречала.

Ну что ж. Может быть, у Алистера действительно раздельное мышление. Какой я хороший психиатр.

– Потому что у него, безусловно, раздельное мышление! – продолжает Алекс. – Это точно.

– О да! – соглашаюсь я.

– Я работала у него почти полгода и ни разу не видела ее. Только их ребенка.

– Итана.

– Да. Милый мальчик. Немного робкий. Вы видели его?

– Очень давно.

– Приятный мальчик. Однажды он зашел к нам в офис, чтобы вместе с отцом поехать на игру «Бостон Брюинз».

– Значит, вы не можете мне ничего рассказать о Джейн? – напоминаю я.

– Нет. О-о, но вы хотели узнать, как она выглядит, да?

– Да.

– Полагаю, в офисе есть ее фотография.

– Фотография?

– У нас стоит коробка с вещами Алистера, которую надо было отослать в Нью-Йорк. Теперь не знаем, что с ней делать. – Шмыгает носом и кашляет. – Пойду посмотрю.

Слышу стук, царапанье, когда Алекс кладет трубку на стол. На этот раз никакого Шопена. Кусаю губы, смотрю в окно. Та женщина сейчас в кухне, что-то ищет в морозилке. На миг перед моим внутренним взором мелькает безумное видение: в морозилке спрятано застывшее тело Джейн, ее яркие глаза заиндевели.

Царапанье трубки.

– Она передо мной, – сообщает Алекс. – Я имею в виду фото.

У меня перехватывает дыхание.

– У нее темные волосы и светлая кожа.

Я перевожу дух. Они обе темноволосые и светлокожие, Джейн и самозванка. Неинформативно. Но про комплекцию спрашивать нельзя.

– Ладно, хорошо, – говорю я. – Что-то еще? Знаете что – вы не могли бы отсканировать фотографию и прислать ее мне?

Пауза. Наблюдаю, как женщина на той стороне сквера закрывает дверцу морозилки и выходит.

– Я дам вам адрес своей электронной почты, – уговариваю я.

Молчание. Затем Алекс произносит:

– По вашим словам, вы друг…

– Алистера. Да.

– Знаете, боюсь, мне не следует никому сообщать эти персональные данные. Попросите об этом его самого. – На этот раз никакого шмыганья. – Вы сказали, вас зовут Алекс?

– Да.

– Алекс, а фамилия?

Я открываю рот, затем нажимаю отбой.

В комнате тишина. Через холл слышно тиканье часов в библиотеке Эда. Я сдерживаю дыхание.

Неужели Алекс сейчас звонит Алистеру? Станет ли она описывать мой голос? Сумеет ли Рассел определить мой домашний номер или номер мобильного? Я таращусь на свой телефон, лежащий на столе, слежу за ним, словно это спящий зверь. С замиранием сердца жду, когда он зашевелится.

Телефон лежит там неподвижно. Немобильный мобильный. Ха-ха.

Сосредоточься.

Глава 60

В кухне капли дождя барабанят в окно. Я наливаю в бокал еще вина. Большой глоток. Мне этого недоставало.

Сосредоточься.

Что нового я узнала? Алистер разграничивал работу и семейную жизнь. Такое поведение может указывать на личность преступника, но этого мало. Далее – он был готов перейти в нью-йоркский филиал своей фирмы, приобрел недвижимость, перевез на юг семью… Но потом что-то пошло не так, и он нигде не бросил якоря.

Что произошло?

Меня знобит. Здесь холодно. Я перемещаюсь к камину, поворачиваю переключатель у решетки. Огненные языки распускаются, словно цветы.

Я плюхаюсь на диван, в подушки, завернувшись в халат. В бокале плещется вино. Не мешало бы постирать халат. И заодно встать под душ.

Засунув руку в карман, я вновь натыкаюсь на карточку Литла. И вновь разжимаю пальцы.

И опять я смотрю на свое отражение в экране телевизора. Кто там утопает в подушках, в этом блеклом халате? Я похожа на призрак. И чувствую себя призраком.

Нет. Сосредоточься. Следующий шаг. Я ставлю стакан на кофейный столик, упираюсь локтями в колени.

И понимаю, что следующего шага не будет. Я не могу доказать существование, в настоящем или прошлом, Джейн, моей Джейн, подлинной Джейн. Еще менее доказуемо ее исчезновение. Или смерть.

Или смерть.

Я думаю об Итане, который оказался в ловушке. «Милый мальчик».

Провожу пальцами по волосам, словно это плуг, вспахивающий поле. Чувствую себя мышью, попавшей в лабиринт. В чистом виде экспериментальная психиатрия – эти крошечные существа, с их глазами-бусинами и веревочными хвостами, мечущиеся от одного тупика к другому. «Давай», – подбадривали мы их, хохоча и заключая пари.

Сейчас я не смеюсь. Я вновь раздумываю: а не поговорить ли мне с Литлом?

Но вместо этого я говорю с Эдом.

– Ну что, немного крыша поехала, бездельница?

Я вздыхаю, шаркаю ногами по ковру в кабинете. Я опустила жалюзи, чтобы та женщина не могла за мной следить. Окно пестрит полосками неяркого света, как будто я в клетке.

– Чувствую себя совершенно бесполезной. Словно я в кинотеатре, фильм окончился, зажегся свет, и все вышли из зала, только я продолжаю сидеть, пытаясь понять, что случилось.

Он фыркает.

– Что? Что тут смешного?

– Просто очень похоже на тебя – живешь как в кино.

– Разве?

– Да.

– Что ж, последнее время моя система координат несколько ограниченна.

– Ладно-ладно.

Я ничего не рассказала о прошедшей ночи. Одна мысль об этом вызывает у меня дрожь. Но остальное разматывается, как нитка со шпульки, – звонок от самозванки, серьга в квартире Дэвида, резак для картона, телефонный разговор с Алекс.