Цирк проклятых

• Предыдущая
• 84/94
• Следующая

– Вампиры не знают любви.

– Ты уверена?

Я посмотрела на него и отвернулась. И смотрела в окно, где уже угасал день.

– Вампиры не могут любить. Не умеют.

– Откуда ты знаешь?

– Жан-Клод не любит меня.

– Может быть, любит, насколько это для него возможно.

Я покачала головой:

– Он купался в моей крови. Он взрезал мне руку. Это не то, что я назвала бы любовью.

– Может, он назвал бы.

– Мне это полностью чуждо.

– Отлично, но признай, что он тебя, быть может, любит, насколько это ему доступно.

– Нет.

– Тебе страшно подумать, что он тебя любит?

Я изо всех сил смотрела в окно. Мне не хотелось говорить на эту тему. И весь этот проклятый день мне хотелось бы отмотать назад.

– Или тебя пугает другое?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Понимаешь.

И он говорил очень уверенно. Но он не мог знать столько, чтобы быть так уверенным.

– Скажи это вслух, Анита. Скажи, и это уже не будет так страшно.

– Мне нечего говорить.

– Ты хочешь сказать, что никакой частью своего существа его не хочешь? Что никак не отвечаешь на его любовь?

– Я его не люблю, и в этом я уверена.

– Но?

– Ты назойлив, – сказала я.

– Да, назойлив, – ответил он.

– Ладно, меня к нему тянет. Это ты и хотел услышать?

– Насколько тянет?

– А это не твое собачье дело.

– Жан-Клод предупредил меня, чтобы я держался от тебя подальше. И мне хочется знать, чему я мешаю на самом деле. Если тебя к нему тянет, может быть, мне стоит действительно отойти в сторону.

– Ричард, он монстр. Ты его видел. Я не могу любить монстра.

– А если бы он был человеком?

– Он себялюбивый и расчетливый мерзавец.

– Но если бы он был человеком?

Я вздохнула:

– Тогда бы, может быть, что-нибудь и вышло бы, но Жан-Клод и живой мог бы быть жутким сукиным сыном. Нет, я не думаю, что это помогло бы.

– Но ты даже не собираешься пробовать, потому что он монстр.

– Он мертвец, Ричард, ходячий труп. Не важно, насколько он красив, насколько он меня манит, он все равно мертвец. С трупами я не встречаюсь. Должны же быть у девушки какие-то правила.

– Значит, трупы исключаются.

– Исключаются.

– А ликантропы?

– А что? Ты хочешь сосватать меня своему другу?

– Просто интересуюсь твоими правилами.

– Ликантропия – это болезнь. Последствия нападения. Нельзя же обвинять жертву изнасилования.

– То есть ты не отвергаешь возможность романа с оборотнем?

– Никогда не было.

– С кем ты еще не будешь встречаться?

– С теми, что никогда не были людьми, – начнем с этого. А вообще я об этом не думала. Откуда такой интерес?

Он покачал головой:

– Просто любопытствую.

– И почему я на тебя еще не разозлилась?

– Может быть, потому, что ты рада быть живой, какова бы ни была цена.

Он заехал на стоянку перед моим домом. Машина Ларри урчала мотором на стоянке.

– Может, я и рада быть живой, но о цене поговорим, когда я узнаю, какова она на самом деле.

– Ты не веришь Жан-Клоду?

– Я бы ему не поверила, если бы он сказал, что луна белая.

Ричард улыбнулся:

– Прости за неудачное свидание.

– Может, попробуем как-нибудь в другой раз.

– Мне это предложение нравится, – сказал он.

Я открыла дверь и остановилась, дрожа на прохладном ветру.

– Что бы ни было дальше, Ричард, я тебе благодарна, что позаботился обо мне. И... – я не знала, как это сказать, – что бы ни держало тебя возле Жан-Клода, разорви это. Уйди от него. При нем ты погибнешь.

Он только кивнул:

– Хороший совет.

– Которому ты не собираешься следовать, – заключила я.

– Последовал бы, если бы мог, Анита. Поверь мне.

– Чем он тебя держит, Ричард?

Он покачал головой:

– Он приказал мне тебе не говорить.

– Он еще приказывал тебе со мной не встречаться.

Он только пожал плечами:

– Тебе уже пора. А то на работу опоздаешь.

Я улыбнулась:

– К тому же у меня задница отмерзает.

Он тоже улыбнулся:

– Ты умеешь выбирать выражения.

– Я слишком много времени провожу с копами.

Он кивнул, я закрыла дверь. Ричард не хотел говорить о том, чем держит его Жан-Клод. Что ж, нет правила, которое требовало бы честности на первом свидании. А к тому же он был прав – я уже опаздывала на работу.

Я постучала в окно Ларри:

– Сейчас я переоденусь и тут же спущусь.

– А кто это тебя привез?

– Человек, с которым у меня было свидание.

Такое объяснение было куда проще правды. К тому же это была почти правда.

44

Это единственная ночь в году, когда Берт разрешает нам надевать на работу черное. В обычные рабочие часы он считает этот цвет слишком мрачным. У меня есть черные джинсы и свитер для Хэллоуина с улыбающимися фонарями из черепов на уровне живота. Я все это натянула вместе с парой черных кроссовок. И даже наплечная кобура с браунингом вписывалась в ансамбль. Запасной пистолет я вложила в кобуру, которая надевалась внутрь штанов, две запасные обоймы сунула в сумку. Заменила нож, который пришлось бросить в пещере. В кармане куртки у меня был короткоствольный пистолет; еще два запасных ножа – один на спине, другой в ножнах на лодыжке. Не надо смеяться, дробовик-то я не взяла!

Если Жан-Клод узнает, что я его предала, он меня убьет. Буду ли знать, если он погибнет? Почувствую ли? Что-то подсказывало мне, что да.

Я взяла карту, полученную от Карла Ингера, и набрала номер. Если уж делать, то быстро.

– Алло?

– Это Карл Ингер?

– Да, это я. Кто говорит?

– Анита Блейк. Мне нужно поговорить с Оливером.

– Вы решили выдать нам Мастера города?

– Да.

– Если вы минуту подождете, я позову мистера Оливера.

• Предыдущая
• 84/94
• Следующая