Седьмая жертва

Оглавление

– Откройте страницу двести шестьдесят один.

Карен подняла голову, не будучи уверена, что правильно расслышала и что Гиффорд обращается именно к ней.

– Прошу прощения, сэр?

– Страница двести шестьдесят один. В самом низу, если не ошибаюсь.

Гиффорд имел в виду раздел, посвященный образу действия, модус операнди, МО, и почерку преступника. Закрыв книгу, Карен повернулась к нему. Он смотрел на нее в упор, и выражение его лица говорило: он уверен в том, что настоял на своем и донес до нее собственную точку зрения – единственно правильную, в чем не может быть сомнения.

– Сэр, это было написано больше двадцати пяти лет назад. Тогда это действительно был прорыв, но сейчас эти данные устарели. Или, по крайней мере, требуют дополнения и уточнения.

– Карен Вейл, выдающийся психолог-криминалист с опытом работы целых шесть лет, заявляет, что исследования, положившие начало ее профессии, устарели. Так вот, позвольте вам кое-что сказать, агент Вейл. Поведение человека не меняется…

– Но судя по тому, что нам известно сейчас, и тому, как мы его классифицируем, оно меняется.

– Давайте уясним одну вещь. Если вы хотите написать теоретическую статью о результатах собственных изысканий, желаю успеха. Даже можете напечатать ее, если сумеете. Черт возьми, после выхода в отставку можете последовать примеру Джона Дугласа и Томаса Андервуда и написать на эту тему десяток книг. Но до тех пор, пока ваша теория не станет общепринятой практикой, я требую придерживаться существующих положений. Я хочу, чтобы будущим агентам вы рассказывали именно об этих принципах. Пусть даже вы считаете их устаревшими.

– Сэр…

– Полагаю, я ясно выразил свою мысль. Имейте в виду: где бы вы ни находились – в аудитории, читая лекцию слушателям, или в полевой обстановке, обучая офицеров на месте, – вы обязаны быть последовательной. Это означает, что вы должны цитировать книгу, которую сейчас держите в руках.

– Сэр, изначально все изложенное здесь представляло собой лишь теоретические выкладки. Принципы, о которых вы говорите, были разработаны на основе тогдашнего понимания криминалистики агентами и их личного опыта и мнения.

– Неверно. Эти принципы были разработаны на основе тысяч и тысяч допросов заключенных и долгих лет утомительных исследований их разума. За прошедшие годы их принципы помогли арестовать и осудить сотни правонарушителей, совершивших тяжкие преступления.

– Все это мне прекрасно известно. Я преклоняюсь перед ними и той работой, которую они проделали…

– Но вы думаете, что обнаружили кое-что, чего они не заметили.

– Да, сэр, думаю.

– Отлично. В таком случае держите свои мысли при себе. Когда вы проделаете тщательные и обширные исследования, результаты которых смогут подтвердить ваши теории, я с удовольствием вас выслушаю. А пока что помалкивайте о них.

Он поднялся со стула и направился к выходу из библиотеки. Карен, кусая губы, смотрела ему вслед.

…седьмая

После язвительной и желчной перепалки с Гиффордом Карен вылетела на трассу И-95 и помчалась к средней школе, где учился Джонатан. Небо затянули хмурые тучи, в воздухе пахло близким дождем. Подъехав к ограде школы, она увидела Джонатана, который прогуливался в обществе девочки с золотистыми волосами. Фигурка у нее была намного лучше, чем у Карен в ее возрасте.

Карен подъехала к бровке и опустила боковое стекло.

– Привет, красавчик! – окликнула она сына. – Хочешь прокатиться?

Джонатан улыбнулся, и щеки его предательски заалели. Очевидно, девочка что-то для него значила.

– Мама, это Бекка.

Карен кивнула.

– Очень приятно. – Она знала, что Джонатан хотел поговорить с ней, и пообещала встретиться с ним около половины пятого, но стоило ли затевать разговор прямо сейчас? – Бекка, подвезти тебя домой?

– Нет, со мной все будет в порядке, – отказалась девочка. – Я живу через дорогу отсюда.

Она повернулась к Джонатану, взяла его за руку и что-то прошептала ему на ухо. Карен отвернулась, делая вид, что уважает право сына на личную жизнь, хотя на самом деле страшно жалела, что на нем нет микрофона.

Джонатан сел в машину и пристегнул ремень безопасности. Карен отъехала от бровки.

– Она красивая.

– Наверное.

Она оглянулась на Джонатана.

– Как дела в школе?

– Нормально.

Односложные ответы буквально сводили Карен с ума, но она понимала, что такое переходный возраст.

– Все в порядке?

– Вроде.

– Послушай, я отпросилась с работы. И если тебя что-то беспокоит, то мы должны поговорить. Или ты так не считаешь?

Джонатан по-прежнему смотрел в окно. Они проехали мимо кафе «Баскин-Роббинс».

– Как насчет мороженого? – вдруг спросил он.

– Ты что, серьезно? Сейчас зима.

– Абсолютно серьезно.

Когда Карен переступила порог, в лицо ей ударил сладковатый запах французской ванили.

– Видишь? Здесь пусто, потому что никто не ест мороженое, когда на улице всего двадцать пять градусов.

– А я ем.

Джонатан подошел к стойке и заказал шоколадный коктейль, а потом присоединился к матери за маленьким столиком у дальней стены. Внутри было тепло, даже душно, окна запотели почти до самого верха. Карен сняла перчатки и размотала шарф. Джонатан в пальто, застегнутом под самое горло, ссутулившись сидел напротив.

– Когда ты звонишь и сообщаешь, что нам нужно поговорить, обычно речь идет о двух вещах. Второе – это деньги. А на первом месте всегда стоит твой отец.

Сын согласно кивнул, но ничего не сказал.