Сыны Семаргла

Оглавление

107

— Ох! — одним вздохом дыхнули сидящие за костром.

— Правильное рекло, — порывчато кивая, произнес вельми торжественно Храбр. — Это рекло показывает тебя, как человека который смог пройти преграды и боль Пекла! Пережить страх и страдание и сохранить не только свою душу чистой и светлой, но сохранить таким же чистым и светлым свое тело! И ты Святозар заслуживаешь именно такого рекла— Равен Богу! И опять наступила тишина, каждый из сидящих в ночи у костра, горящим ярким желто-красным огнем, думал о наследнике. Думал о силе его души, о крепости его духа, о пройденном им тяжелом пути и выдержанном бое, в котором он не только не проиграл свою душу, но помог стать лучше и чище другим людям, другим душам. Лишь один Святозар не думал об этом бое, и о пройденном пути. Он думал сейчас о даре, о подарке, который был послан ему ДажьБог. Он думал о своей дочери Дарене, с которой наконец-то закончилась разлука. О Дарене каковая смогла вновь возродиться на земле после долгой и одинокой жизни в Сумрачном лесу, каковая вернулась в Явь… в их семью… к нему Святозару и к ее матери Любаве, чтобы попробовать пройти вновь этот путь, чтобы встретиться со своим возлюбленным, чтобы изменить и исправить ту ошибку, кою когда-то, по слабости духа, она допустила.

— Сынок, — спросил правитель, точно издалека. — А, что там насчет шрамов, скажи заговор и я начну его шептать сегодня, чтобы скорей тебя от них избавить.

— Нет, отец, — закрывая от усталости глаза и тихим сонным голосом, ответил наследник. — Лучше завтра, потому как надо снимать опашень, рубаху… а у меня сейчас нет, ни сил, ни желания. Да и надо так, чтобы меня не видели, а то все те кто их видит, жутко потом пугаются меня.

— Ну, мы не испугаемся, — успокоил Святозара Дубыня и его голос, как и голос отца, долетел откуда-то издалече. — Мы уж тебя с дыркой в сердце видели, правда, Храбр, чего нам пугаться.

— Хорошо… я запомню, — тяжело ворочая языком, протянул наследник. — Завтра с утра сниму рубаху и вы все испу…гае…те…сь.

Глава двадцать пятая

На следующее утро Святозар проснулся очень поздно. Он недвижно лежал на плаще, возле костра, укрытый сверху, судя по тяжести, не просто одним плащом. Наследник не открывая глаз, прислушивался ко всему, что происходит рядом. Кругом него раздавалось множество звуков и в тоже время голоса звучали приглушенно, его други и дружина правителя, не желая тревожить сон наследника, почти не разговаривали. Зато очень хорошо было слышно ржание лошадей, протяжно-отрывистую трель птицы долетающую из леса, и даже стрекот последнего осеннего кузнечика где-то в пожухлой траве. Слышалось легкое жужжание пчелы, которая торопилась собрать последнюю пыльцу, с последнего цветка и легкий взмах крыльев небольшой, бледно-голубоватой бабочки. Сегодня солнце на небе было закрыто тучами, а ветер, сначала еле колыхающий волосы Святозара, постепенно начал крепчать. Он мягко огибал укрытое и лежащее на земле тело наследника, и точно мать нежно качая, пел ему звонкую песню.

Святозар лежал, слушал и наслаждался всеми этими знакомыми звуками, родными ароматами, и совсем не хотел открывать глаза, потому что знал, стоит лишь ему их открыть, как тотчас прервется это прекрасное, чудесное ощущение, и придется ему подниматься да ехать в Колядец. К костру бесшумно подошел Храбр и дюже тихо завел разговор с правителем:

— Ярил, может послать в деревню за повозкой. Видишь ветер крепчает, гляди по небу какие тучи плывут, неровен час дождь пойдет.

Надо ехать в Колядец, а там Святозар у воеводы Творимира отлежится.

Он наверно захворал, ты бы взял хоть заговор прошептал, глянь, как он во сне всем телом вздрагивает, да бледный какой.

— Он сказал, что не болен, просто устал, — едва слышно отозвался, сидящий в изголовье наследника, отец.

— Ой! — недовольно заворчал Храбр. — Я тебе удивляюсь, в самом деле, Ярил. Что ж не видно, ты думаешь, его хворь… Ты, его больше слушай, он, чтобы тебя успокоить и не такое скажет… Небось слыхал, как он о Пекле сказывал… точно он там не мучился и страдал, а наслаждался покоем…. — Наставник смолк и было слышно как тяжело и порывисто он вздохнул, а после еще тише добавил, — устал… Нет! это ж надо такое придумать. Это чего ж надо делать, чтобы выглядеть таким серым, таким изможденным.

— Это Храбр, — вмешался в разговор наследник, и, открыв глаза, посмотрел на стоящего напротив него наставника. — Это надо людей лечить, чтобы потом выглядеть таким изможденным. Святозар потянулся на плаще, широко зевнул, и, сбросив с себя то, что его так плотно укрывало, сел. Рядом с ним сидел отец, и, глядя на него, радостно улыбался, а Храбр, уперев руки в бока, недовольно покачал головой, и, нахмурив лоб, с болью в голосе заметил:

— Лечить? Сколько же надо лечить, чтобы стать похожим… Я даже не знаю на кого ты стал похож… я такого отродясь не видывал.

— Это хорошо, что ты такое отродясь не видывал, — передергивая от холодного ветра плечами, ответил Святозар. — А вот побывал бы в бывшей Неллии, то увидел бы и не такое… Не только худых, но и больных, которым за провинность жестокосердные жрецы отрезают уши, носы, пальцы, вытыкают глаза….Эх! и во, что потом превращаются такие раны… Это просто жуть… Я не болен наставник, пока нет… Я устал и потерял много сил. И пока был рядом Аилоунен, он помогал мне и возвращал мне силы, потому что он кудесник, но сейчас мой друг очень далеко от меня, и днесь только время, отдых и сон снимут с моего тела эту усталость.

— Тогда, может Храбр и прав, сынок, надо послать за повозкой? Раз у тебя сил нет, — откликнулся правитель и беспокойным, наполненным тревогой и любовью взглядом оглядел наследника.