Сыны Семаргла

Оглавление

Глава восьмая

Святозар открыл глаза, потому что услышал, как кто-то зашел в шатер. Он встревожено поднялся с ложа, сел и увидел опускающего полог Риолия. В-первый момент вглядевшись в мальчика, он даже не сумел сообразить, что тот как — то преобразился, лишь миг спустя, окончательно проснувшись, наследник узрел на голове того золотой обод— венец правителя. На лбу этот обод был очень широким и образовывал высокую каплю, в центре которой горел ярко-красным светом рубин, от широкого центра в обе стороны обод плавно сужался, а сзади на голове он был уже тонким не толще пальца. В обод венца были вставлены горящие желтым светом топазы и турмалины. И Святозар вспомнил, что видел этот венец правителя на голове Аилоунена тогда впервой своей жизни, там в пиршественном зале его дворца в городе Хейвясёрви. Но не только венец появился на голове Риолия, он сам весь изменился. Теперь мальчик был обряжен в иные вещи. На нем были белые штаны и рубаха, а вместо опашня одето ярко-желтое долгополое, похожее на кафтан одеяние, без рукавов и воротников, с широким, углообразным вырезом на груди, где на золотой, толстой цепочке висел в большой серебряной оправе горящий красным светом алмаз. Ноги мальчика были обуты в такого же желтого цвета, кожаные, закрытые сандалии.

— Ого… — восхищенно промолвил Святозар, и так как голова у него все еще побаливала и кружилась, прилег на подушку. — И где же ты все это взял? Риолий усмехнулся, и, сделав два шага вперед, замер. Он протянул левую руку, направив ее на сдвинутый стол, и, словно просвистел тихой трелью. Да в тот же миг стол оторвался от земли, на малеша завис в воздухе, и плавно подлетев к середине шатра, вздрогнул и увеличился в несколько раз в длину и ширину, а после также плавно опустился на землю. Отрок проделал тоже самое с табуретами обратив их в широкие и укрытые коврами сиденья со спинками. Засим неспешно подошел к столу провел рукой по кругу над столешницей и вновь издал тихий свист трель, и тотчас на нем появились широкие, золотые и серебряные блюда с едой, высокие кубки и хрустальные сосуды с питьем. И тогда Риолий опустил вниз руку, и, устремив взгляд на наследника, мягким, певучим голосом вопросил:

— Мой, дорогой Святозар, как ты себя чувствуешь?

— Все хорошо, друг мой, — ответил наследник, поднимаясь и садясь на ложе. — Не тревожься за меня.

— Ах, Святозар, ты так бледен… что за тебя нельзя не тревожиться, — участливо проронил Риолий и указал рукой на сиденье. — Наверно тебе надо поесть, и слабость пройдет. Прошу тебя к столу. Святозар неторопливо принялся обувать чоботы, и, поднявшись с ложа, все еще немного покачиваясь, направился к столу, каковой был уставлен блюдами с жареной, тушеной рыбой, мясом, какими-то тонкими, волнообразными пирогами и малюсенькими приплюснутыми пирожками.

Хрустальные сосуды были наполнены нежно-желтыми напитками, пахнущими точно розы. Наследник под пристальным взглядом голубых глаз Риолия подошел к столу, и тяжело опустившись на сидение, сел, оглядел сам стол, затем перевел взор на венец и золотую цепочку отрока, и обращаясь к нему поспрашал:

— Риолий…

— Нет, нет, друг мой… Аилоунен, — поправил Святозара мальчик. — Я— Аилоунен, имя Риолий не принадлежит нашему народу ни руахам, ни приолам, ни гаврам. Оно такое же чуждое нам, как и сама вера в Есуания, — и юный правитель тоже опустился на сиденье.

— Хорошо, Аилоунен, — кивая, согласился наследник. — Но объясни мне, как ты смог создать венец, и цепь? Ведь если я не ошибаюсь… этот венец и эта цепь, или похожие на них, ты носил в прошлой жизни как правитель.

— Нет, ты не ошибаешься, Святозар, это тот самый венец и та самая цепь, — улыбаясь, ответил мальчик. — Но для меня и тебя, нет ничего не возможного. Однако этот венец и цепь, указывающие на меня как на правителя, я не создавал. Я их взял из тайника, где все эти века они хранились.

— Взял из тайника, — в след за отроком повторил Святозар, не сводя изумленного взгляда с его лица.

— Да, друг мой, из тайника. — И мальчик, указав рукой на еду, добавил, — но прежде, чем я поведаю то, что тебя так интересует… Я хочу, чтобы ты наложил себе в блюдо еды, налил в кубок из хрустального сосуда напиток, называемый, вином… И начал есть…

Ибо я вижу, как много ноне ты потерял своих сил, снимая с моей души забвение, ибо я знаю теперь какой тяжелый путь, ты прошел ради меня, дорогой мой друг. — Святозар благодушно просиял, и, взяв серебряную вилицу, лежащую обок правой руки, наложил тушеную рыбу и малюсенькие пирожки на свое блюдо. И Аилоунен лишь тогда продолжил, — перед тем как умереть в последней своей жизни, я создал тайник и в огне укрыл эти регалии: венец и цепь. Цепь была дарована мне, моим отцом Богом огня Семарглом, когда он нарек меня Равным Богу. А этот венец был создан тремя великими ювелирами, один из которых был руах, другой приол, а третий гавр. Он был преподнесен мне, когда после возвращения из Пекла, я вступил на трон и повел за собой три братских народа, которые были всегда едины кровью и своей верой….

Сегодня на дворе я разжег огонь, и повелел моим регалиям, скрытым в этом пламене, появиться, чтобы мои люди видели— пришел Аилоунен правитель руахов, приолов и гавров и в честь единства этих народов, он несет на себе этот венец, а в честь того, что он правитель, поставленный Семарглом и Равный Богу, эту цепь. Святозар положил в рот пирожок, внутри коего была вареная рыба, и, прожевав его, налил себе в кубок нежно-желтое вино, да пригубил его. Вино, оказавшееся кисловато-терпким на вкус, наследник чуть-чуть подержал во рту, а погодя сглотнув, вопросил Аилоунена: