Судьба-Полынь Книга I

Оглавление

116

— Никого.

Десятник даже слегка расстроился.

Он обошел каждое жилище — их насчитывалось семь штук, — и все пустовали.

На другом конце острова нашелся еще один мост. Более надежный с виду. Поразмыслив, отправился по нему.

Третий остров был в три раза шире предыдущего и полумесяцем охватывал бурлящее грязевое озеро. Подземные газы с ревом вырывались на свободу, взметая фонтаны горячей жижи и наполняя воздух едким и противным запахом. Землю покрывал влажный мох, воздух казался раскаленным и липким; дышалось с трудом.

Хибары тут были еще просторнее и прочнее. Стены покрывала глина, крыша представляла собой хитроумное переплетение тростника, связанного лозой.

Это все больше походило на бесконечный кошмарный сон. Ильгар переходил с острова на остров, теряя драгоценные силы и не менее драгоценное время, всякий раз находя лишь пустые дома. С некоторых клочков земли вело до трех мостов в разные стороны. Десятник выбирался на мертвые островки, где даже не рос мох; оказывался посреди россыпи убогих, полуразрушенных лачуг. Многие кишели змеями и крупными ярко-зеленые ящерицами.

Чтобы отогнать мошкару, он натирался грязью или илом. Вместе с его, и так не самым приятным запахом, получилось чудодейственное средство, разогнавшее крылатых кровопийц в мгновение ока.

— Выберусь — продам рецепт эйтарам, — пропыхтел, перебираясь по очередному мосту на невесть какой по счету островок.

Ночь так и не наступила. Сумерки оставались сумерками. Лишь тени заметно налились чернотой, да от воды потянуло стужей. Промокшая от пота и влаги одежда не давала никакой защиты, и вскоре Ильгар дрожал, как лист на ветру.

Пришлось выбросить три из четырех припасенных на случай встречи с неприятелем булыжников. Лишнюю тяжесть таскать не имело смысла.

Окончательно выбившись из сил и растеряв остатки надежды найти хоть кого-нибудь, забрался в один из домов, прибил трех крупных пауков, превративших северную часть жилища в царство липкого шелка, после чего завернулся в тряпье и уснул. Сколько времени проспал — непонятно. Долго-долго ворочался посреди грязных шкур, но когда встал, чувствовал себя отвратительно.

Солнце не появилось. Небо затянуло дымкой, а сумрак побледнел.

Он покрутился, вспоминая, с какой стороны пришел, и замер, наткнувшись взглядом на россыпь ярких алых точек вдали. Ничего толком не соображая, побежал в ту сторону. Напрямую пройти не получилось — посередине одного из мостов свернулась громадным кольцом черная змея, толщиной со ствол березы. Ни крики, ни раскачивание моста ее не спугнули — тварь приподняла большую плоскую голову и заурчала. Вокруг шеи росла длинная темная шерсть, а глаза пугающе напоминали человечьи. Ильгар счел за лучшее не связываться с диковинным существом и отправился в обход.

Наконец удалось подобраться к огням достаточно близко, чтобы понять, откуда они исходят. Зрелище впечатлило настолько, что некоторое время не мог даже пошевелиться.

Четыре острова соединялись тоннелями из глины. Все они тянулись к пятому острову, на котором находилась остроконечная и широкая к низу башня. Тоже из глины, сквозь которую, словно вены под кожей, выпирали толстые бревна, доски каркасов и перекрестий с креплениями. На каждом из четырех островков торчали башни поменьше. В круглых окнах без рам мерцали огни. Землю вокруг строения освещали факелы на высоких древках. Вода между островами выглядела желтой от глины, маслянистой и густой. Здесь не было домов, зато десятки мостов вели на другие острова.

На основном острове скопились сотни, тысячи людей. Вместо одежды на них красовались только юбки или короткие кожаные туники. Ни женщины, ни мужчины не стеснялись наготы. Распластались на земле и лежали неподвижно, протянув, будто в мольбе, руки к центральной башне.

Было тихо. Так тихо, что они все напоминали мертвецов.

Словно вечность минула.

Вдруг раздался звонкий и ритмичный стук. Он зарождался внутри большой башни и вырывался на волю сквозь пустые окна. В такт люди зашевелились, принялись бить ладонями по земле, потом затянули какую-то молитву, целиком состоявшую из жалобных просьб, клянченья всего на свете и подобострастных благодарностей.

Из башни вышел высокий темноволосый человек. Через плечо перекинут широкий ремень, на котором висел старый барабан.

— Масбей! Масбей! — закричали радостно люди.

Мужчина стучал по натянутой коже барабана указательными пальцами и улыбался.

Следом прошествовали три женщины, облаченные в одежды бурого цвета. Две несли в руках кувшины, третья — грязную нефритовую статуэтку.

— Лиеда! Ноттра! Ниеда! — Радости в голосах прибавилось.

Потом появился старик. Лохматый, кособокий и сгорбленный. На шее мерцал колдовской зеленью железный ошейник. От кольца протянулись две цепи, что заканчивались на запястьях кандалами. Лицо старика обезображивали шрамы. Нос и губы, словно ножом искромсали.

— Скот! Выродок! Тварь! — люди бушевали, плевали вслед старику, кидали в спину кусками дерна.

Из башни выходили все новые существа. Каждый нес какую-то удивительную вещь. Народ встречал властителей восторженными криками, называл по именам, клялся в вечной любви и покорности.

Завершил процессию мужчина, как две капли воды похожий на первого — Мазбея. Он опирался на длиннющее копье с широким трехгранным лезвием и изукрашенным резьбой древком.

— Андере! Андере! Бог богов!

Брошенного на копье взгляда хватило, чтобы Ильгара в дугу согнуло. Жнец задохнулся от холода, поселившегося в груди. Упал на колени, хватая ртом воздух и не в силах даже приподняться.