Коло Жизни. Зачин. Том 2

Оглавление

136

Глава сороковая

Батанушко вместе с подручными ему духами и мальчиками в два дня возвели подле дома Кали-Даруги новую постройку для Влады и Выхованка. Это было весьма широкое строение, имеющее две комнаты, оное хоть и стояло отдельно, одначе, соединялось с жилищем демонов махонистыми крытыми сенями. В самой избе в одной комнате была устроена спальня для девочки, где, как и в доме рани, стены, потолок укрыли тяжелой материей, только по просьбе Владелины не розового, а желтого цвета. Такого же цвета находился в комнате пухлый ковер, возлежащий на полу и широкое ложе, с деревянными основами, обитое мягкой, белой кожей, высокое, украшенное резными изображениями животных в изголовье и инкрустированное крупным жемчугом по всему окоему. Над ложем возвели деревянный каркас со всех сторон покрытый пышной периной, каковой сверху увивала сквозная золотая материя, создавая нечто навеса. Казалось Кали-Даруга повелев сотворить, аль, что, скорее всего, доставить извне данное ложе старалась его таковой сомкнутостью, заслонить здоровье госпожи от любого дуновения ветра неведомо каким образом явившегося в ее комнату. Опочивальня Влады, оказалась крайней в их с Выхованком половине. В нее можно было войти через дверь, что вела в соседнее помещение, которое одновременно соединялось с сенцами, и как итог с жилищем рани демониц.

Во второй комнате, драпированной материей буро-зеленого цвета и коврами, находилась еще одна, более узкая дверь, каковая уводила во двор. В данной комнате располагался небольшой стол, на котором всегда находился кувшин с теплым молоком, водой и братина, ибо, как и прежде мылась, кушала Влада только в доме Кали-Даруги. В этом, можно сказать, центральном помещении половины девушки, днесь неотступно находился Выхованок, провожая и встречая госпожу, укладывая ее на покой али вспять подымая, потому как в том она до сих пор нуждалась.

Теперь, коли быть точным, общий дом рани Черных Каликамов и Владелины, окружили единым забором, правда, сделали два входа. Еще один как раз супротив входной двери в половину юницы. Там по желанию девушки на плетеную изгородь привесили легкую калитку. Будку Удалого, как и его самого, перевезли к дому Влады, поставив недалеко от входа. Хотя данному переселению Кали-Даруга не больно обрадовалась. Однако, дурная привычка собаки опираться передними лапами при встрече на сарафан хозяйки, лишь он переселился на новое место, мгновенно прошла. Ибо данное бесстыдство стало не по нраву рани демониц, о чем сообщила Удалому Лярва. И когда пес в очередной раз решил приветствовать госпожу пристроив лапы на полотно лазурного сарафана, тень чуть заметно колыхнулась вперед, и, нависнув над Удалым, всей своей дымчатой массой, вельми ярко замерцала почти черными пятнами. Пес тотчас опустился на грудь, испуганно вжался животом в деревянный настил дорожки и пронзительно заскулил. И после этого уже никогда не ставил на одежду девушки свои лапы, отучившись от той дурной привычки, впрочем, неизменно при встрече тревожно поглядывал за ее спину.

Владелина эти два дня, что возводили ее половину дома, наблюдала за строительством, так как после возвращения из капища, где по замыслу Кали-Даруги произошла встреча Першего и Крушеца, достаточно часто тревожилась, раздражалась и плакала. Посему ей не только приходилось проводить многажды раз обряды, чтобы снять томление, но и ночевать в доме рани демонов. Все это время девушка особенно нуждалась в Кали-Даруге, и не только в поддержке, заботе, но и в том, чтобы пристроив к ней на колени голову позволить голубить волосы трепетными поцелуями перст. Рани Черных Каликамов ласково гладила прилегшую на тахте юницу по волосам, лобызала руки, лицо и снимала тем невыносимо мощное волнение, кое оказывала на плоть лучица. А махие капельки слез, скатываясь по щекам Влады, падали демонице на материю сарафана и смачивали его своей горечью.

Девочка знала, что ее изба в связи с приездом девочек перейдет к Липоку и его будущей семье, и, понимая ту необходимость достаточно спокойно восприняла свое переселение. Тем паче она вельми нуждалась в рани, и жить подле нее было Владелине в радость.

Асил прибыл на хурул в тот момент, когда поднявшийся с кресла Перший, ухватив за руку Вещунью Мудрую, собирался покинуть многоугольную комнату. Он вступил в помещение, также как и дотоль Огнь, войдя, кажется, через саму стену.

– Здравствуй, Отец, – серебристо-нежным тенором, молвил старший Атеф.

Асил протянул правую руку, нежно обнял брата за шею и преклонил к его плечу голову, ноне не прикрытую венцом. Черные, прямые и жесткие волосы слева собранные в тонкую, недлинную косу, каковая пролегала, скрывая ухо, до плеча Бога переплетаясь там с зелеными тонкими волоконцами, унизанными синими сапфирами, резко качнувшись, свалилась ему на грудь и легохонько шевельнулась, точно живая.

– Здравствуй, мой милый, – мягко отозвался старший Димург и немедля прикоснулся губами к его голове. – Как ты? Как малецыки?

– Все благополучно, – опять же нежно ответил Асил, и, распрямив шею, подняв голову, устремил полюбовный взгляд на старшего брата. – Седми, наконец, выполнил обещанное, и встретился с Велетом. Правда, малецык, так и не дождавшись его в Становом Костяке, сам полетел к Седми в Галактику Косматый Змей. – Старший Атеф широко улыбнулся и в его глазах, радужная оболочка, ноне карего цвета уменьшилась до формы зрачка, приобретя вид вытянутого треугольника. – И вельми долго его ждал в дацане, ибо Седми отправился в ближайшую систему на капище, и, не желал возвращаться.