Порно

Оглавление

129

— Да-да, Франк, да-да, сынок, не беспокойся, — говорит тот, который спокоен, Джимми Дойг. Старина Дики весь белый, но все-таки он выдавливает из себя:

— Да, Франко, сынок.

И мы с Призом выходим через заднюю дверь в боковую аллею, предварительно убедившись, што вокруг никого нет и никакие пидоры не пялятца на нас из окон.

Я как ни в чем не бывало иду к Уроду, надеясь, што этот пидор еще дома. Второму Призу я говорю, штобы он от меня отьебался и не тащился в город, потому што его трясет, как Трясунчика Стивенса, того парня, который изображал Элвиса в «Top of The Pops».

Урод стоит на лестнице, он явно куда-то намылился и, когда видит меня, начинает заметно нервничать.

— А, Франко… прости, што я опоздал, друг. Заболтался по телефону с Али… пытались выяснить отношения и все такое. Я как раз собирался к вам.

— Да я сам еще там не был. Болтался по городу со Вторым Призом, он не хотел в Лейт, — говорю я. — Говорил, што не хочет развязыватца со спиртным.

Он смотрит на меня и говорит:

— Ага, — а потом спрашивает: — Ты хотел што-то узнать… насчет Джун?

— В пизду, это все херня, — говорю я. — Слушай, я не смогу пойти с вами в «Николь». Я тут поссорился со своей бабой, мне нужно вернутца, поговорить с ней и все такое, а до этого я еще должен зайти к братцу Джо.

— Ага… ну, тогда я пойду в «Порт радости», пивка пропущу, повидаюсь с Али.

— Нуда, — говорю я. — Чертовы бабы. — И я оставляю его на лестнице и иду к Джо, надеясь, што его тупой и громкой жены нет дома. А по бульвару как раз проезжает «скорая» и две полицейские тачки.

III. На большом экране

59. Шлюхи из города Амстердама (Часть 7)

Я вернулся в Амстердам, но я больше не чувствую себя здесь как дома. Интересно, это потому, что рядом нет Дианы, или потому, что рядом есть этот лживый мудила Саймон. Но по-любому Амстердам — больше мне не убежище.

Я еле-еле сумел от нее оторваться и буквально заставил себя сесть на самолет вместе с Саймоном. Ее любовь прогоняет страх, даже моя паранойя относительно Бегби пошла на убыль. Этот урод вполне мог зарубить меня топором во время наших долгих прогулок по опавшим листьям в Коллингтон Делл, запросто. С него бы сталось. Когда мы с ней познакомились, она была всего-навсего школьницей, стервозной и развитой не по годам — чего про меня точно не скажешь. Про меня того, каким я был тогда. Тогда я был идиотом. Теперь Диана стала женщиной, спокойной и умной, это уже не та сумасшедшая рейверша, которую я когда-то знал, она умна и начитанна, и из-за этого стала очень сексуальной. Сейчас она сексуальнее, чем тогда. По крайней мере для меня.

Диана.

Я не такой кретин, чтобы думать, что это судьба или предназначение. Если вспомнить прошлое и быть честным, тогда я бы не выделил ее из кучи других девчонок, с которыми встречался. Но меня интересует сегодняшний день. То, как она сдвигает очки на кончик носа и смотрит поверх них, когда я говорю что-то такое, с чем она не согласна. То, как я называю ее «очкарик», а она меня «рыжий и малахольный», что само по себе должно настораживать. Но что самое страшное: мне это нравится. Мы были вместе так мало, а между нами уже появилась такая близость. Это нормально? Наверное, да.

Я люблю ее, и мне кажется, она меня тоже любит, по крайней мере она так говорит, и я думаю, что она не врет, что она прислушивается к своему сердцу и не пытается себя обманывать. Сердце не обманешь.

Я оставил Катрин сообщение на автоответчике, хотел узнать, когда мне можно зайти и забрать свои шмотки. Она не ответила. Я встречаюсь с Мартином, мы идем на Бруверсграхт, и я захожу в квартиру. Мы загружаем мои личные вещи в его фургон, пока что они полежат у меня в офисе. Все остальное она может оставить себе. Я запихиваю в фургон последнюю коробку и чувствую я себя просто отлично, у меня получилось уйти и забрать с собой все, что нужно.

Псих, которого я оставил в отеле, домогается до меня по мо-биле. Мы идем в монтажную студию Миза. Саймон уже там — сидит, прогоняет эпизоды фильма вместе с парнем по имени Джек, приятелем Миза. Псих использует оборудование Миза и при этом ведет себя с ним нагло и просто по-хамски. Это как-то напрягает. Чтобы разрулить ситуацию, я забираю Миза с собой, и мы идем обедать. Псих, кажется, счастлив, он монополизировал монтажный пульт, и даже когда он приходит в «Браун-Бар», где мы забили стрелку, он по-прежнему весь сияет.

Миз пышет энтузиазмом относительно фильма и говорит, что надо отдать одну копию его другу, который весь из себя крутой — круче некуда — оператор порнофильмов.

— Ларе едет на Каннский фестиваль порнофильмов, — говорит он. — И мы поедем туда вместе с ним.

В баре я отвожу Саймона в сторонку и спрашиваю:

— Чем тебя Миз не устраивает, интересно? Тебя что, охота взяла монтировать фильм в Ниддри? Потому что мы именно там и окажемся, если ты не перестанешь выебываться.

— У меня от этого урода мурашки по коже, — говорит он. — Да и вообще. Откуда у него, интересно, завязки на таких людей, как Ларе Лавиш…

— Он не пиздит. Он может помочь нам пробиться на порнофестивали вроде этого, Каннского.

— Ну да, — говорит Псих вполголоса. — Мне не нужна его помощь, чтобы раскрутить фильм. И если он думает, что ему удастся примазаться к «Бананацурри», пусть валит на хрен прямо сейчас. Ну да, в данный момент он нам необходим, но, честно тебе скажу, этот голландский придурок меня раздражает, да и наркота у него очень посредственная. Если мне повезет, я стану первым, кто провезет контрабандную клубничку в Амстердам, а не из Амстердама.

На следующий день, с утра пораньше, я звоню ему в номер, но его нет. Нахожу я его, разумеется, в монтажной, где он, видимо, хорошо обдумав сказанное мной вчера, исправно лижет жопу Мизу. Он дает мне понять, что мое присутствие нежелательно, поэтому я отправляюсь в офис и занимаюсь делами. Я неохотно сообщаю Мартину, что мы расторгаем договор о сотрудничестве и что ему нужно ввести в дело еще кого-нибудь из наших компаньонов. Он отнесся к этому спокойно, что меня очень порадовало, все-таки он потрясающий человек.