Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дик

Оглавление

Были здесь старые брошенные шахты с накренившимися подъемными кранами, земля вокруг которых была сплошь изрыта буровыми скважинами; были и действующие шахты, где кипела работа и грохотали взрывы, долетавшие даже до слуха гусей в поднебесье. Недалеко от шахт, на опушках леса, стояли целые рабочие поселки. Встречались тут и старые, покинутые кузни, где сквозь проломленные крыши виднелись громадные железные молоты и сложенные из кирпича неуклюжие горны. Были здесь и большие, недавно возведенные железоделательные заводы, где молоты трудились и стучали так, что дрожала земля. А рядом на пустошах как ни в чем не бывало раскинулись небольшие тихие селения, которым, казалось, нет никакого дела до стоявшего здесь грохота и шума. Над землей бежали канатные дороги; по ним медленно двигались корзины, наполненные рудой. На всех водопадах жужжали колеса, электрические провода тянулись через молчаливый лес, а по рельсам тянулись необычайно длинные железнодорожные составы из шестидесяти, семидесяти вагонов, груженные рудой и углем, железными брусьями и стальной проволокой.

Некоторое время мальчик молча глядел на все это, а потом не выдержал.

— Как зовется этот край, где растет одно лишь железо? — закричал он, заранее зная, что птицы на земле поднимут его на смех.

Тут старый филин, спавший в заброшенной плавильне, пробудился ото сна. Вытянув вперед круглую голову, он заухал жутким голосом:

— Ух, ух, ух! Этот край зовется Бергслаген! Если бы здесь не росло железо, тут и поныне жили бы одни филины и медведи!

XXVIII ЖЕЛЕЗОДЕЛАТЕЛЬНЫЙ ЗАВОД

Четверг, 28 апреля

Почти весь день, пока дикие гуси летели над Бергслагеном, продолжал дуть сильный западный ветер. И стоило им только повернуть к северу, их тут же отбрасывало на восток. Но Акка, предполагавшая, что как раз там и рыщет Смирре-лис, настойчиво поворачивала стаю обратно на запад. Дикие гуси медленно, с трудом продвигались вперед и в полдень еще оставались в пределах рудников Вестманланда. К вечеру ветер вдруг стал стихать, и усталые путешественники обрадовались было, что часок-другой до заката солнца смогут спокойно продолжать полет. Но неожиданно налетел страшный порыв ветра. Точно воздушные шарики, погнал он диких гусей вперед. Мальчика, который беззаботно, не чуя опасности, сидел на спине гусака, сорвало ветром и швырнуло в пустынные воздушные просторы.

Маленький и легкий, он не мог на таком страшном ветру сразу упасть на землю. Сначала его чуточку покружило, а потом он тихо и плавно, словно лист с дерева, опустился вниз.

«Не так уж это страшно, — еще на лету подумал мальчик. — Я падаю на землю медленно, будто клочок бумаги. Мортен-гусак наверняка тут же прилетит и подберет меня».

Очутившись на земле, мальчик тотчас сорвал с головы колпачок и стал размахивать им, чтобы белый гусак увидел его.

— Я — здесь, где — ты? Я — здесь, где — ты? — кричал он.

Однако большой белый гусак не показывался. Не видно было в небе и гусиной стаи. Казалось, она бесследно исчезла.

Нильса это удивило, но он ничуть не испугался и не обеспокоился. Ему и в голову не пришло, что Акка или Мортен-гусак могут бросить его. Видно, гусей унес страшный порыв ветра. Как только им удастся повернуть назад, они прилетят и подберут его.

«Но что это? Куда я попал?» — подумал, немного оглядевшись, мальчик. Он упал не на ровную, гладкую землю, а в глубокое и широкое горное ущелье, окруженное со всех сторон почти отвесными скалистыми стенами. Ущелье напоминало храм, только без крыши. На земле лежало несколько больших каменных глыб, а между ними росли мох, брусничник и невысокие березки. То тут, то там в скалистых стенах виднелись выступы, а с них свисали обломки рудничных лестниц. С одной стороны открывался черный свод, который, видимо, вел далеко-далеко в глубь горы.

Мальчик не зря целый день летал над Бергслагеном. Он сразу догадался, что в старые времена люди добывали в этом месте руду — оттого и образовалось большое ущелье. «Все же надо попытаться выбраться на землю, — подумал он, — а то дикие гуси могут не найти меня!» Только он собрался подойти к скале, как кто-то обхватил его сзади и грубый голос прорычал возле самого уха:

— Ты кто такой?

Мальчик быстро обернулся и в первую минуту подумал, что перед ним — большая каменная глыба, поросшая длинным буро-серым мхом. Но тут он увидел: каменная глыба передвигается на широченных лапах, у нее — голова, глаза и огромная пасть, из которой раздается глухое рычание.

Он не нашелся что ответить, да огромная звериная туша и не ждала ответа. Опрокинув мальчика навзничь, зверь стал обнюхивать его и переворачивать лапой с боку на бок. Нильсу показалось, что его вот-вот проглотят. Но зверь, видимо передумав, вдруг прорычал кому-то:

— Ворчун, Бормотун, детки мои, идите сюда, тут есть чем поживиться!

Тотчас, откуда ни возьмись, появилась пара лохматых малышей, с мягкой, как у щенят, шерстью, нетвердо державшихся на своих лапах.

— Что вы такое нашли, матушка-медведица? Можно поглядеть? Можно поглядеть? — завопили малыши.

«Вон что, стало быть, меня угораздило наткнуться на медведицу с медвежатами, — подумал мальчик. — Боюсь, Смирре-лису больше не придется охотиться за мной».

Медведица лапой подвинула мальчика к медвежатам, и один из них, схватив его зубами, тотчас кинулся бежать. Но кусал он его не больно, так как был настроен игриво и, прежде чем убить Малыша-Коротыша, хотел хорошенько позабавиться. Другой медвежонок помчался следом, чтобы вырвать мальчика, но, ужасно неуклюжий, свалился прямо на голову своему братцу. Медвежата стали кататься по земле, непрерывно ворча, кусая и царапая друг друга.