Молчание ягнят

Оглавление

Занятия, обычная рутина, не помогали. Целый день ее не покидало чувство, что рядом происходят настоящие события. Казалось, она слышит их громоподобный шепот, как шум отдаленного стадиона. Любое движение озадачивало: группы курсантов, проходящих по коридору, тени бегущих в небе облаков, уплывающий шум самолета.

После занятий Старлинг отправилась на спортплощадку. Пробежала несколько кругов — слишком много. Пошла в бассейн и плавала до тех пор, пока в голову не полезли мысли об утопленниках. Тогда прикосновение воды к коже показалось ей омерзительным.

В комнате отдыха вместе с Арделией Мэпп и десятком других курсантов Клэрис смотрела вечерние новости. Похищение дочери сенатора Мартин не было главным сюжетом передачи, но шло сразу за сообщением о переговорах по разоружению в Женеве. Показали пленку, отснятую в Мемфисе: указатель «Виллы Стоунхиндж» в свете мигалки полицейской патрульной машины, стоянка… Репортеры стремились дать блицхронику, но сообщать было нечего, и они интервьюировали всех, кого возможно, в том числе и друг друга. В мигании вспышек, визге тормозов и треске радиопомех представители полицейских, городских и окружных властей, низко наклоняясь к непривычно многочисленным микрофонам, говорили что-то маловразумительное. Фоторепортеры перебегали с места на место, наклонялись пониже, приседали на корточки, пятились, натыкаясь на телекамеры, как только кто-либо из следователей входил или выходил из дверей квартиры Кэтрин Бейкер Мартин.

Когда на телевизионном экране мелькнуло в окне квартиры лицо Джека Крофорда, в комнате отдыха Академии ФБР раздался иронический приветственный клич. Старлинг криво усмехнулась.

Интересно, а Буффало Билл смотрит телевизор? Что он думает о Крофорде? Знает ли он, кто это такой?

Окружающие полагали, что Билл телевизор смотрит.

Вот и сенатор Рут Мартин — в прямом эфире, передачу ведет Питер Дженнингс. Стоит одна в спальне своей дочери. На стене у сенатора за спиной — вымпел Юго-Западного университета и плакаты: на одном — Уайл Е. Койот, на другом — «Мы за равноправие женщин!».

Высокая женщина с сильным, не очень красивым лицом.

— Я сейчас обращаюсь к человеку, который похитил мою дочь, — сказала она. Подошла поближе к камере, заставив оператора неожиданно изменить фокус, и заговорила так, как обычно с террористами не разговаривают. — В вашей власти отпустить мою дочь, не причинив ей вреда. Ее зовут Кэтрин. Она очень добрый и все понимающий человек. Пожалуйста, отпустите ее. Пожалуйста, не причиняйте ей вреда. Именно вы сейчас контролируете ситуацию. В ваших руках — власть. Вам решать. Я уверена — вы способны на любовь и сочувствие. Вы способны оберечь ее от всего, что может причинить ей вред. Вам сейчас представляется прекрасная возможность показать всему миру, что вы способны на великое добро, на великодушие, что вы можете отнестись к другому человеку лучше, чем другие люди отнеслись к вам. Ее зовут Кэтрин.

Глаза сенатора Мартин исчезли с экрана, сменившись любительским фильмом: малышка Кэтрин пытается ходить, уцепившись за пышную гриву красавца колли.

Голос Рут Мартин за кадром продолжал:

— Вы сейчас видите Кэтрин ребенком. Отпустите ее. Отпустите Кэтрин, не причинив ей вреда где угодно, в любом месте нашей страны. Я обещаю вам поддержку и помощь. Более того — я стану вам другом.

Дальше пошли фотографии: Кэтрин Мартин восьми лет за рулем яхты. Яхта поднята на блоках, отец Кэтрин красит корпус. Две недавние фотографии молодой женщины: одна — во весь рост, другая — лицо крупным планом.

И снова крупным планом — сенатор Мартин:

— Обещаю вам здесь, перед всей страной, свою помощь во всем, когда она вам потребуется. Я могу помочь вам: я — сенатор Соединенных Штатов. Я — член Комитета по вооруженным силам страны. Я тесно связана с проектом СОИ, который мы называем в обиходе «звездные войны». Если у вас есть враги, я выступлю против них. Если кто-то мешает вам, я сумею его остановить. Вы можете позвонить мне в любое время дня и ночи. Мою дочь зовут Кэтрин. Пожалуйста, докажите нам, что вы сильный человек, — закончила свое обращение сенатор Мартин, — отпустите мою дочь.

— Вот это да — сказала Старлинг. Ее била дрожь, как замерзшую собачонку. — В сообразительности ей не откажешь.

— При чем здесь «звездные войны»? — сказала Мэпп — Это что, если инопланетяне управляют сознанием Буффало Билла с дальней планеты, сенатор Мартин сможет его защитить? Она это имела в виду?

Старлинг кивнула:

— У многих шизофреников, а особенно у страдающих паранойей, бывает именно эта специфическая галлюцинация — что ими управляет чуждый разум. И если Билл настроен именно так, этот подход может заставить его раскрыться. Этот выстрел был хорошо нацелен и сделан вовремя; как она стояла перед камерой, а? По меньшей мере это может подарить Кэтрин несколько лишних дней. Может, у наших будет больше времени расследовать это дело. А может, и нет: Крофорд считает, его периоды будут сокращаться. Можно испытать этот ход. Можно — какой-нибудь другой.

— Чего бы я только не испытала, на ее-то месте. А почему она все время повторяет: «Ее зовут Кэтрин»? Зачем повторять ее имя?

— Она пытается заставить Буффало Билла взглянуть на Кэтрин как на человека. Они считают, ему важно деперсонализировать жертву, взглянуть на нее просто как на предмет, прежде чем убить и содрать с нее кожу. Преступники, совершившие серийные убийства, во всяком случае некоторые, говорят об этом в интервью, которые дают в тюрьме. Они говорят — это все равно что с куклой работать.