Молчание ягнят

Оглавление

— Удачи вам, сенатор. Надеюсь, с Кэтрин все в порядке.

Сенатор Мартин кивнула не глядя. Крендлер теснил Старлинг к выходу.

Когда она выходила, молодой полицейский сказал:

— А я и не знал, что ей сюда нельзя было… Крендлер вышел на крыльцо вместе с ней.

— Я очень уважаю Джека Крофорда, — сказал он. — Пожалуйста, скажите ему, что мы все глубоко сожалеем о… болезни Беллы, ну и все прочее, хорошо? А теперь давайте-ка возвращайтесь в Академию и беритесь за работу.

— Всего хорошего, мистер Крендлер.

И вот она одна на стоянке, и голову кружит чувство, что она совсем ничего не понимает в этом мире.

Она смотрела на голубя, который расхаживал под лодками и автоприцепами. Он подобрал арахисовую скорлупку и снова положил ее на асфальт. Влажный ветер ерошил ему перья.

Как жаль, что нельзя сейчас поговорить с Крофордом. Глупость и равнодушие бьют сильнее всего — так он сказал. Используйте это время с толком, и оно закалит вас. Самое трудное испытание: не дать гневу и отчаянию парализовать ваши мысли. В этом суть, от этого зависит, сможете вы руководить людьми или нет.

Да наплевать ей на то, сможет она кем-то там руководить или нет. Она обнаружила вдруг, что ей не просто наплевать. Да в гробу она видела эту работу, если ради этого нужно играть в такие игры.

Она подумала о бедной толстой, такой несчастной мертвой девушке в похоронном бюро Поттера в Западной Вирджинии. Ногти красила лаком с блестками, они светились, как эти чертовы лодки.

Как ее звали? Кимберли?

Черта с два, не удастся этим ослиным задницам увидеть мои слезы.

Господи, да всех и каждого тогда звали Кимберли, только в ее классе было четыре Кимберли. Троих парней звали одинаково — Шон. Кимберли с ее смешным именем, взятым из киномелодрамы, старалась следить за собой, как-то себя приукрасить. Прокалывала уши — все эти дырки, боже мой! Хотела выглядеть покрасивее. И Буффало Билл поглядел на ее несчастную плоскую грудь и прижал дуло прямо к коже и выстрелил, так что у нее меж грудями выросла морская звезда.

Кимберли, бедная толстая сестра моя, удалявшая волосы на ногах воском. И неудивительно, судя по твоему лицу, рукам и ногам — нежная кожа была твоим главным достоинством. Кимберли, ты сердишься где-то там? И никакие сенаторы не пытались тебя защитить. Никакие самолеты не перевозили психов из одного города в другой ради тебя. Психи. Ей не полагалось употреблять это слово. Ей много чего не полагалось делать. Психи.

Старлинг взглянула на часы. До самолета еще оставалось время, и она успевала сделать еще одно дельце. Ей хотелось взглянуть в лицо доктору Лектеру, когда он произнесет имя Билли Рубин. Если только она выдержит взгляд этих красновато-коричневых глаз достаточно долго, если сможет заглянуть в ту темную глубину, что втягивает в себя красноватые искры, она наверняка узнает что-то очень важное. Она полагала что, по крайней мере, радость и торжество различить сможет.

Слава Богу, у меня все еще есть удостоверение.

Трогаясь со стоянки, она оставила на асфальте значительную часть колесной резины.

35

Клэрис Старлинг стремительно вела машину, петляя по забитым транспортом улицам Мемфиса. Слезы ярости горели на ее щеках. В то же время она чувствовала себя на удивление свободной. Восприятие резко обострилось, и это подсказало ей, что сейчас она способна ввязаться в любую драку и нужно держать себя в руках.

По пути из аэропорта она уже проезжала мимо старого здания суда, так что теперь ей не составило труда его найти.

Власти штата Теннесси прокрутили все возможные случайности, которые могли произойти с Ганнибалом Лектером. Они решили содержать его под надежной охраной, но в то же время оберегать от опасностей, грозящих ему в городской тюрьме.

Больше всего для этого подходило старое здание суда с камерами предварительного заключения — огромное сооружение в псевдоготическом стиле с толстыми стенами из тесаного черного камня, построенное в те времена, когда труд ничего не стоил. Теперь здесь размещалось множество контор; здание было отреставрировано и перестроено, причем те, кто этим занимался, явно принадлежали к поборникам охраны памятников старины и несколько перестарались.

Сейчас здание суда, окруженное со всех сторон полицией, выглядело как огромный средневековый замок.

На стоянке было припарковано множество служебных машин самых разных ведомств охраны правопорядка патрульные автомобили дорожной полиции, машины шерифа округа Шелби, отделения ФБР штата Теннесси, Управления исправительных заведений штата — кого здесь только не было. Перед въездом стояли полицейские и проверяли у всех документы. Даже для того, чтобы припарковаться, Старлинг пришлось предъявлять документы.

Охрана доктора Лектера оказалась довольно серьезной проблемой. После утренних сообщений местного телевидения о его прибытии в полиции все время раздавались телефонные звонки с угрозами: у жертв доктора было много друзей и родственников, которые теперь жаждали его смерти.

Старлинг надеялась, что не встретит здесь начальника местного отделения ФБР Копли. Ей не хотелось навлекать на него неприятности.

В толпе репортеров перед входом она успела разглядеть доктора Чилтона. Тут же крутились двое операторов с телекамерами, и Старлинг пожалела, что ей нечем прикрыть лицо. Она отвернулась от них и направилась прямо к входу.

Полицейский, стоявший в дверях, внимательно изучил ее удостоверение и пропустил внутрь. Вестибюль выглядел сейчас как настоящая кордегардия. Полиция охраняла единственный лифт и вход на лестницу. У окна расположились наряды дорожной полиции, готовые сменить своих коллег, охранявших все подходы к зданию. Пока что они отдыхали и развлекались чтением газет, укрывшись от взоров публики.