Молчание ягнят

Оглавление

Крофорд и доктор были одни в крохотной буфетной.

— Без постановления суда — нет, не можете, — повторил доктор Даниэлсон. На этот раз он был тверд, даже резок, гостеприимство его, видимо, было исчерпано предложением выпить кофе.

Даниэлсон руководил клиникой по восстановлению тождественности пола при Университете Джонса Хопкинса и согласился встретиться с Крофордом на рассвете, до начала утреннего обхода.

— Вам придется представить мне отдельный ордер на каждый отдельный случай, и мы будем опротестовывать каждый такой ордер. Что вам сказали в Колумбусе и Миннесоте? Полагаю, то же самое.

— Департамент юстиции как раз сейчас направляет им запрос. Мы должны действовать быстро, доктор. Если он еще не убил эту девушку, он убьет ее скоро — сегодня вечером или завтра. Затем выберет себе очередную жертву, — сказал Крофорд.

— Одно упоминание о Буффало Билле в тесной связи с проблемами, которыми мы здесь занимаемся, мистер Крофорд, свидетельствует о невежественном, совершенно неправильном и даже несправедливом подходе. Более того — такой подход очень опасен. У меня просто волосы встают дыбом. В течение долгих лет — и процесс этот далеко не закончен — мы пытаемся доказать людям, что транссексуалы не сумасшедшие, не извращенцы, не педики, что бы это слово ни означало…

— Но я этого и не…

— Постойте. Случаи насилия среди транссексуалов встречаются гораздо реже, чем среди остального населения. Это приличные люди с реальной проблемой — проблемой, которая сама по себе не решается. Они заслуживают помощи, и я не позволю устраивать здесь охоту на ведьм. Мы всегда оправдывали доверие наших пациентов и собираемся делать это в будущем. Вам лучше исходить именно из этого, мистер Крофорд.

Уже много месяцев подряд в своей частной жизни Крофорду из-за болезни жены приходилось иметь дело с врачами и медицинскими сестрами. Он научился строить отношения с ними так, чтобы не мытьем, так катаньем добиваться хотя бы самых малых преимуществ, способных облегчить Белле существование. Доктора, медицина вообще сидели у него в печенках. Но сейчас это была не частная жизнь. Это был Балтимор, это была работа. Нужно быть как можно более любезным.

— Очевидно, я недостаточно ясно выразился, доктор. Моя вина — раннее утро, а я лучше соображаю по вечерам. Все дело в том, что человек, которого мы разыскиваем, — вовсе не ваш пациент. Это должен быть кто-то, кому вы отказали, потому что убедились, что он не транссексуал. Мы здесь работаем не вслепую: я покажу вам, какими специфическими характеристиками он мог бы отличаться от типично транссексуальных моделей в ваших реестрах личностных исследований. Вот краткий перечень того, что вашим сотрудникам следует искать в характеристиках заявителей, которым было отказано в операции по изменению пола.

Читая перечень, доктор Даниэлсон потирал указательным пальцем одну сторону носа. Потом вернул бумагу Крофорду.

— Весьма оригинально, мистер Крофорд. На самом деле все это крайне причудливо, а это слово я употребляю не так уж часто. Могу ли я поинтересоваться, кто снабдил вас этим набором… догадок?

Вот уж не думаю, что эта информация доставила бы вам удовольствие, дорогой доктор Даниэлсон.

— Сотрудники Отдела криминальной психологии, — сказал Крофорд. — Кроме того, мы консультировались с доктором Блумом из Чикагского университета.

— Алан Блум одобрил это?

— Но мы полагаемся не только на тесты. Есть еще кое-что, помогающее выделить Буффало Билла из общих списков: вполне вероятно, он скрыл судимость, связанную с применением насилия, или попытался фальсифицировать какие-то иные факты своей биографии. Покажите мне тех, кого вы отвергли, доктор.

Даниэлсон отрицательно покачал головой. Впрочем, он делал это почти безостановочно на протяжении всего разговора.

— Материалы обследований и опросов — вещь сугубо конфиденциальная.

— Доктор Даниэлсон, как можно считать подлог и искажение фактов вещью сугубо конфиденциальной? Как может выяснение настоящего имени преступника и настоящей его биографии считаться результатом взаимоотношений врача и пациента, если он никогда не сообщал вам об этом и вам пришлось выяснять это самим? Мне хорошо известно, как скрупулезен в этом отношении Университет Джонса Хопкинса. Я не сомневаюсь, что в практике вашей клиники встречались подобные случаи. Психически больные люди с пристрастием к хирургическим вмешательствам обращаются повсюду, где только имеются хирургические отделения. Это никак не влияет на репутацию лечебного заведения или его законных пациентов. А что вы думаете, к нам, в ФБР, психи не обращаются? Тут на днях в нашу контору в Сент-Луисе явился один — прическа как у Моу, с противотанковым гранатометом, двумя ракетами и медвежьим кивером в сумке для гольфа.

— Ну и что, вы взяли его на работу?

— Помогите мне, доктор Даниэлсон. Время поджимает. Пока мы тут стоим и беседуем, Буффало Билл, вполне возможно, совершает с Кэтрин Мартин то, что совершил с остальными. — И Крофорд положил на сверкающую стойку фотографии.

— Не надо. Это не поможет, — сказал доктор Даниэлсон. — Это детские штучки, меня не запугаешь. Я, знаете ли, был военным хирургом и не только работал в полевых госпиталях, но и участвовал в боевых действиях. Уберите эти ваши картинки в карман.

— Это точно. Хирург может спокойно смотреть на искалеченные трупы, — сказал Крофорд, смяв в руке пластиковую чашку и нажимая ногой педаль мусорного контейнера. — Но я не представляю себе, что врач может спокойно думать о том, что человека лишают жизни. — Он выбросил чашку и отпустил педаль. Крышка контейнера захлопнулась с грохотом, словно подтверждающим правоту слов Крофорда. — Вот самое лучшее из того, что я могу вам предложить: я не стану просить вас представить информацию о пациентах, а только о заявлениях, отобранных в соответствии с представленными вам наметками. Вы сами и ваши психиатры из комиссии по рассмотрению заявлений гораздо быстрее разберетесь в отвергнутых документах, чем это мог бы сделать я. Если мы обнаружим Буффало Билла благодаря вашей информации, об этом никому не будет известно. Я найду иной путь, объясню все как-то иначе, и только это объяснение войдет в официальные документы.