Молчание ягнят

Оглавление

— Старлинг…

— Он вырезал треугольные куски кожи со спины Кимберли Эмберг, чтобы сделать ластовицы! Вы понимаете, о чем я? Его обучали шитью. Он не пещерные наряды себе мастерит. Надо запросить отдел идентификации, пусть сделают выборку подходящих дел, по которым проходили портные, драпировщики, мебельщики и шьющие паруса. У них есть общая особая примета — бороздка на переднем зубе от перекусывания ниток…

— Да-да, понял. Сейчас я свяжусь с отделом идентификации. Теперь слушайте. Я не могу долго разговаривать. А Джек просил меня ввести вас в курс дела. Мы, кажется, вышли на него. Все данные вроде бы сходятся. Группа захвата уже вылетела с авиабазы Эндрюс. Джек сейчас передает им информацию по связи.

— Куда они летят?

— Кальюмет-сити, это пригород Чикаго. Зовут этого типа Джейм Гам, как Джеймс, но без «с» на конце. Он же Джон Грант. Мужчина, белый, тридцать четыре года, вес восемьдесят шесть, волосы каштановые, глаза голубые. Джек получил информацию из Университета Джонса Хопкинса. Ваша разработка — по поводу того, что он отличается от обычного транссексуала, — совпала с данными университета. Он три года назад подавал заявление на операцию по изменению пола. Его просьбу отклонили — и он избил одного из тамошних врачей. Он им представился как Грант и дал липовый адрес в Харрисбурге, штат Пенсильвания. Полиция обнаружила его счет за бензин и номер его водительских прав. И вычислила его: он, оказывается, получил в свое время срок в Калифорнии — убил своих деда и бабку, когда ему было двенадцать лет. Провел шесть лет в психиатричке для малолетних на Туларе. Шестнадцать лет назад его выпустили на свободу, потому что психиатричка закрылась. И он на долгое время исчез. Кроме того, у него зуб на голубых — он пару раз нападал на гомиков в Харрисбурге. А после этого снова куда-то слинял.

— Вы же сказали — Чикаго. Откуда взялся Чикаго?

— Таможня навела. У них обнаружились документы на имя Джона Гранта. Пару лет назад таможня перехватила и арестовала в лос-анджелесском международном аэропорту ящик с живыми куколками — так, что ли, они называются? — с насекомыми, в общем, с бабочками. Ящик был отправлен из Суринама. Получателем значился Джон Грант, а адресован он был на Кальюмет-сити, в ателье под названием — вы только послушайте — «Мистер Хайд. Изделия из кожи». Похоже, ваши данные о том, что он умеет шить, как раз сюда хорошо ложатся. Я сообщу об этом в Чикаго и Кальюмет. Домашнего адреса этого Гранта или Гама мы пока не знаем — ателье уже не существует. Но мы его найдем!

— Фотографии его у вас есть?

— Только старые, когда им занимался суд по делам несовершеннолетних в Сакраменто. Проку от них мало — ему тогда было всего двенадцать и выглядел он как «деревенский дурачок, конопушки с кулачок». Но мы их все равно рассылаем сейчас повсюду.

— Можно мне тоже приехать?

— Нет. Джек предупреждал, что вы захотите приехать. Они уже вызвали двух женщин-полицейских из Чикаго и еще медсестру — позаботиться о Кэтрин Мартин. Если они ее найдут. Да вы все равно не успеете.

— А что, если он забаррикадируется? Это займет…

— Они готовы к этому — разговоров не будет. Как только обнаружат, сразу будут брать. Крофорд санкционировал штурм. Клиент трудный, Старлинг. Он уже был раз в таком положении и прикрывался заложником. Еще когда был несовершеннолетним, там, в Сакраменто. Он там как раз забаррикадировался и держал собственную бабку в качестве заложницы. Деда он к тому времени уже убил. Там все скверно получилось, должен сказать. Он вышел из дома к окружившим его полицейским. С ним проповедник пытался поговорить и убедить его сдаться. Маленький мальчишка, ни у кого не поднялась бы рука в него выстрелить… Прострелил бабке обе почки. Спасти ее не удалось. А ему было всего двенадцать. Так что теперь — никаких переговоров, никаких предупреждений! Мартин, вероятно, уже мертва. Но, предположим, нам повезет… Предположим, он еще за нее не взялся — может, у него другие планы или проблемы и просто руки до нее не дошли. Только ведь, если он нас засечет на подходе, он ее все равно укокошит, прямо у нас на глазах, просто назло всем. Ему уже нечего терять, верно? Так что как только они его обнаружат, сразу — бам! — и двери как не бывало!

В комнате было ужасно жарко и пахло детскими пеленками.

Барроуз продолжал возбужденно говорить:

— Мы сейчас проверяем списки подписчиков на энтомологические журналы, списки членов гильдии кузнецов-ножовщиков, старые уголовные дела и все такое прочее — проходит ли там хоть одно из его имен. Все брошены на это дело, ни у кого ни минуты передыха, пока не обнаружим его. А вы проверяете знакомых Биммель, да?

— Так точно.

— Ребята из министерства юстиции говорят, что его трудно будет прищучить, если мы не захватим его на месте преступления. Хорошо бы поймать его вместе с Мартин или с чем-то таким, что можно опознать, с зубами или пальцами, попросту говоря. Если он уже избавился от тела Мартин, нам, естественно, понадобятся свидетели, чтобы дали показания на предмет того, что он был знаком со своей жертвой. Вот тут-то ваши данные на Биммель и пригодятся. Старлинг, мне очень жаль, что все это случилось не вчера. Не только из-за Мартин. Вас уже поперли из Квонтико?

— Наверное. И взяли на мое место кого-нибудь другого, кто ожидал вакансии.

— Если мы схватим его в Чикаго, вам это тоже зачтется. Вы нам здорово помогли. Они, конечно, все там упрямые долболомы, в Квонтико; собственно, такими они и должны быть, но от этого они не смогут отмахнуться. Погодите-ка…