Оценить:
|
СССР™
- Предыдущая
- 108/159
- Следующая
108
– Я понял, – сказал Кузнецов.
– Еще не все понял. Смотрите, вот пластина финальной сборки. Она фиксит направляющие с разницей два микрона. Вот если бы Димон слажал и выставил одинаковый уровень – был бы описанный кобзец. Представили? На полной скорости, на повороте, еще и в тайге, поди? Тут деревья, там второй «кипчак», а? Представили. А если бы Димон слажал и сделал больший дифферент, вас бы сразу на борт бросило, ну и с похожими последствиями. А у вас чего? Юз, кювет и нештатная вправка подушки? И шишки, да? И как теперь Димона назвать, а?
– Спасибо, товарищ Паршев, – сказал Сергей и решительно пошел к Маклакову, который отставил кружку и внимательно рассматривал орхидею. – Товарищ Маклаков, – твердо сказал он. – Дмитрий. Я был неправ и вообще скотина. Вы мне, оказывается, жизнь уберегли. Я, короче, прошу прощения и вообще теперь должен вам.
Маклаков смотрел на орхидею.
– Дмитрий, – повторил Кузнецов.
– Да, я слышу. Все нормально, – произнес Маклаков ровным голосом.
– Хорошо. Я очень извиняюсь, – сказал Сергей, коротко поклонился и, не оглядываясь, пошел к выходу.
Викторов выдержал культурную паузу и за миллисекунду до начала бурного обсуждения происшествия гаркнул:
– Ребят, время! За работу, дискуссии потом! Паршев, ты куда?
– Щас, – небрежно отозвался Паршев, присел перед Маклаковым и сказал: – Димон. Димон, ну хорош. Всё.
Маклаков, не отрывая взгляда от непристойных соцветий, что-то пробормотал.
– Чего?
– Всё равно всё то же самое, – внятно повторил Димон. – Как везде.
– А вот ни фига, – возразил Паршев. – Во-первых, не как везде – везде перед тобой босс извинился бы?
– А, – сказал Маклаков, обозначив движение рукой.
– Не «а». Совсем не «а». Потом, все в наших руках. Объяснили – он понял. Ты вспомни, блин, каким в прошлом году был – и каким стал. Это что, как везде?
Маклаков не отрывал влажных глаз от орхидеи. Паршев гыгыкнул и продолжил:
– Тебе теперь целый Кузнецов по жизни должен. Представился ведь еще, говна-пирога: я, грит, Кузнецов. Кто бы мог подумать. А ты, между прочим, мне должен. Переуступишь, а?
– Лоб болит? – тускло спросил Маклаков.
– У тебя сейчас заболит, шутник, блин. Ты помни: целый ты до первой гречневой каши в столовой.
– Помню, – отозвался Маклаков, наконец-то оживая. – Спасибо, Валер.
– Спасибо не спасет, табло тебе рассверлю – сочтемся.
– Я знаю. Ладно, пошли работать.
– Работа делает свободным, – назидательно сказал Паршев.
Маклаков с усилием встал, малозаметно размял онемевшие конечности и пошел к конвейеру, бормоча под нос что-то ритмичное и вроде бы со словами «Все в наших руках».
5
Не вовремя ты вздумал
Перечить мне. От нынешнего дня
Я буду царь. Советы все и думы
Я слушать рад, но только слушать их –
Не слушаться!
Алексей Толстой
– Макс, ты намеков не понимаешь?
– Смотря каких. Явные вроде понимаю. Что-то пропустил?
– Да, наоборот, говорят, не пропускаешь никого.
– Ни одной юбки?
– Ах если б, ах если б. Не льсти себе. Своих не пропускаешь. Лыжню-то уступать надо.
– Своим – ради бога. Чужим, если трактора совсем, – тоже подвинусь, а то раздавят на хрен. А пластунам левым уступать – это замерзнешь, пока их дождешься. У нас там, извини, Сибирь, на месте стоять – под место лечь. Они ж как зомби, прошу прощения, пока догонят, своей смертью умрешь.
– Я не про торговлю сейчас.
– Да я тоже не совсем. А про что?
– Сам не догадаешься?
– Машинное доение жалуется? Знаю, мне Дьякин звонил. Настучал, зараза?
– И это тоже. Но нет, не стучал. Что такое опять?
– А, ну, настучит еще. Так, жизнь у его опекуемых не удалась, руки, оказывается, непосредственно к тазобедренному суставу прикручены – теперь обрадовались, виноватого нашли.
– А конкретней?
– Сев, ну зачем тебе это? Дьякин, если важно, расскажет, нет – так и не надо. Да и нет там пока ничего конкретного.
– Хорошо. Но я на самом деле про другое.
– Так. Теперь «союзники» кого-то не устраивают? Кого?
– «Союзники», в смысле аппарат-то, устраивают...
– Вот тебя. Сев, устраивают?
– Да я старый уже устраиваться. Эффектно, да. Но я по-старому как-нибудь: бумажка, патефон...
– Ну здрасьте. Сам заварил.
– Да, кстати, про заварил. Я про партию, да еще прямого действия, ничего не заваривал. Ты что, по цветным революциям стосковался? Фольксштурм мне тут растишь?
– РСДРП.
– Вот только большевиков нам не хватало. К ночи такие вещи не вспоминай, я и поверить могу.
– И что?..
– И то, что устрою вам реакцию, с перепугу-то. У вашей партии какой принцип?
– Чтобы нам жить не мешали.
– Именно. А это уже называется сепаратизм. Национальный задавили еле-еле – теперь ты нам социальный устраиваешь, идеологический? Что это за заявки вообще?
– Твои заявки.
– Поясни.
– Поясняю. Ты в самом начале как говорил: действовать по обстоятельствам. Мы так и делаем. Пока все было благополучно, шли по плану. Потом уткнулись в обстоятельства непреодолимой силы. Чиновников и партийцев этих вонючих, которые на самом деле та же кочерга, только вид сбоку.
– Как в советские времена – тебе ли не радоваться.
– Именно что. Именно. Вот я и обрадовался. И пошел эту непреодолимую силу преодолевать. И что ты теперь про ее непреодолимость скажешь?
- Предыдущая
- 108/159
- Следующая