СССР™

Оглавление

– Да может, фигня все это, – буркнул Кузнецов.

– Что? – Я решил быть мягким и неторопливым, но тут влез юнкер Бравин:

– Да какая фигня! Он крысятничает тупо, в открытую, блин, пятнадцать штук отпилил, а ты все сомневаешься! Потом, блин, на тебя повесит, а ты снова сомневаться будешь!

– Сергей, – сказал я.

В общем, испортили мне праздник.

На самом-то деле ничего трагического и неожиданного не случилось, – но и от маленьких подлостей я успел здесь отвыкнуть. Вот и расстроился.

Каменщиков списал себе в карман часть денег, выделенных на праздник. Формально он сделал все правильно – выписал десять позиций оборудования, пришло девять, какие-то там передвижные декорации, не самые дорогие в перечне, не были доставлены из-за обстоятельств непреодолимой силы. То ли с погодой беда, то ли с налоговой, то ли эти декорации в наш край далекий только самолетом и могли долететь или там паровозом. Ни самолета, ни поезда почему-то не случилось. А по договору форс-мажор оборачивался невозвратом денег.

Версия была правдоподобной, сумма небольшой, в рамках праздника всяких конструкций навезли двадцать вездеходов. Так что никто бы ничего и не заметил, если бы не Кузнецов, который заверял какое-то приложение к договору, не поленился изучить текст базового документа и обнаружил, что передвижным декорациям был посвящен отдельный субконтракт с фирмой, принадлежавшей дочке Каменщикова. Через нее мы месяцем раньше цемент выцарапывали, когда на этом рынке случился очередной микродефицит. Но тогда все прошло как гвардеец по плацу, а тут и предмет поставок был слишком мизерным, и сумма мелкой, и особые условия непривычно жесткими. В общем, сделка казалась фиктивной с самого начала и ожиданий не обманула. Кузнецов все рвался на откровенный разговор с Каменщиковым, сегодня дорвался, тот его осмеял и посоветовал меньше пить. Сергея замучили тревожные предчувствия, которыми он поделился с приятелем. А приятель пинками заставил его доложить начальству. И теперь Кузнецову было стыдно.

– Понятно, – сказал я со всей возможной легкостью тона и голоса. – Почему сразу не доложили?

– Что своих-то... – буркнул Кузнецов.

– Своих? – уточнил я, заводясь. – Своих?! Сергей, у нас тут даже солярку с тягачей не сливают, на нашей территории даже коренные не пьют, у нас ни одной драки за три месяца не было. А тут воровство, на верхнем этаже. И это свой?! Человек нам в ладошки насрал, и он свой? Ты что, дурак совсем, что ли? Он что должен сделать, чтобы чужим стать? Живот тебе разрезать, в тарелку плюнуть, что?

– Ладно, всё, – сказала Кузнецов.

– Что ладно-то? – спросил я и додумался наконец глянуть на семью с начальством.

Рычев уже косился. Почуял что-то змей носатый. И Элька смотрела. Тревожно. Опять будет дергаться и подыхать от беспокойства за любимого супруга.

Я спросил:

– Сергей, ну ты все понял?

Кузнецов кивнул.

– Короче, молодец, что сказал все-таки. Не дергайся, все будет правильно. Я разберусь. Впредь такие вещи мне сразу говори, без уговоров со стороны, это самое, юных товарищей. Все, пошли знакомиться. – И прикрикнул на Игоря: – И ты с нами, чего встал?

За минуту, которую мы деликатно продавливались сквозь счастливый трудовой коллектив, я совсем успокоился и все решил. Рычев встретил нас отставленным бокалом – руку для пожатий приготовил. Молодец он все-таки, мельком отметил я и сказал:

– Вот, очень рад познакомить. Это Максим Саныч, вы знаете. Это Сергей Кузнецов, и.о. зама по обеспечению, он тут практически все и организовал. И Игорь Бравин, служба персонала наша, она же безопасности.

Тут мне пришлось закашляться, потому что сладкая парочка правдорубов вздрогнула и застыла, причем Кузнецов уставился на Рычева, а Бравин – на меня. Не ожидал вообще такой невежливости.

Когда сильно кашляешь, руки сами собой дергаются. Мои правильно дернулись: подчиненные, поморщившись, выскочили из ступора и протянули руки. Причем Игорь первым – а сам все на меня косился, – а Кузнецов замешкавшись.

Рычев с полупоклоном ответил на приветствие, задал пару ритуальных вопросов про дела и отношение к проекту, предложил чокнуться наконец за наше большое дело, я удостоверился, что против газировки никто не возражает, Элька уже нашла где-то высокие стаканы, я разлил, мы чокнулись, на нас обернулись, мы засмеялись, и всех вроде отпустило наконец. Через пару минут Рычев сместился ко мне и вполголоса спросил:

– А этот где, боровичок?

– Который?

– Ну, снабженец. Кончиков, что ли. Он мне тут с час назад активно все излагал.

– А. Ну, нет его больше. Перетрудился.

– Да?

– Да.

– Интересно. А служба безопасности у тебя давно действует?

– А с завтрашнего дня начнет, – сказал я и принялся хлопать по спине Бравина, который сумел мучительно поперхнуться газировкой.

4

Чье сердце большое в работе горит,

Лишь тот человек в СССР знаменит!

Сергей Алымов

– Всё, – сказал я. – Орать на меня не надо. Закончили разговор. Заявление у Нины оставишь.

Каменщиков, потоптавшись на месте, шагнул к двери. Застыл, резко развернулся, перекосился и мучительно сказал:

– Алик.

– Андрей Анатольич, ты всё сказал, что мог. Я всё понял, но с тобой не согласен. Разговор окончен.

– Да не для меня эти деньги!.. – снова завел Каменщиков, но я перебил:

– Да, непредвиденные, фонд, так всегда делается, так все делают, я всё понял. У нас так не делается. По крайней мере, без спросу. А ты ни Баранову с Фединым ничего не сказал, ни мне ничего не сказал...