СССР™

Оглавление

– Это идеология на выходе. Последствия применения. Ведь что-то применяется, неужто с этим можно спорить? Иначе разве мы отличались бы от всего вокруг? А ведь отличаемся – даже вот это место, обычный идиотский гипермаркет, и то отличается. А у вас, в сердце новой жизни, наверное, тем более.

Игорь смотрел на Никитских. Спорить было не о чем. Никитских пел:

– Вот эта наша – ну, ваша – идеология очень прикладная: сделать всем удобно, создать условия – а дальше сам. Но ведь ничего другого и не надо человеку для счастья-то. А что касается несформулированности – так описание как раз самая примитивная задача. Партстроительство – вещь куда более сложная. С другой стороны, актуальная. И горлопанов заткнем, и такую социальную базу отстроим, что всякий дурачок, решивший на нас замахнуться, будет сразу пластырь и примочки запасать. С третьей стороны, в нашем случае партстроительство – это мечта толкового прораба. Потому что, понимаете, есть такой фундамент. Такой вот хороший на ощупь и красивый. В коммунизм из книжек верят средне. А в проект «Союз» верить сплошное удовольствие. Ну вот очередь сегодняшнюю видели? Да, это сопляки, интернет-наркоманы, толку с них... Но такие сопляки иногда и строят империи. А умные умелые дедушки почему-то никогда ничего крупнее коттеджа не строят.

– Алексей Саныч, ирония ситуации заключается в том...

– Сейчас, Игорь Никитич, секундочку, я доскажу главное, а потом уже вы про иронию. В общем, мне, конечно, страшно повезло, что я вот на этой должности работаю, директор и все такое. Но я вообще-то авиационный инженер по образованию. И советский человек по рождению и воспитанию. И мне вот это торгашество ни на фиг не нужно было бы, кабы у нас завод не превратился в бледноватое подобие – не такое, как в Самаре или Нижнем, но все-таки. Кабы наша корпорация не называлась бы так. И главное, кабы мы бы не затеяли вот эту штуку с дыркой в будущее. Я, может, глупо и наивно скажу, но последние полтора года я реально чувствую себя причастным к тому будущему, о котором перестал мечтать четверть века назад, а может, и тогда уже не мечтал. И вот ради этого будущего, чтобы его ноготком потрогать и внуков своих в него отправить, я готов работать хоть директором, хоть кладовщиком, хоть продавцом-консультантом.

Никитских прерывисто вздохнул и сказал:

– Вот. В общих чертах так. Я так понимаю, что вы ведь про иронию это имели в виду – что я не справился и теперь вот речи толкаю. Я в самом деле не справился – допускаю, давно перерос свой уровень возможностей, только до сих пор старался этого не замечать. Другие, что самое смешное, тоже не замечали: меня раз в месяц примерно переманивают на куда большие деньги. Позавчера вон аж в финдиректора группы там одной звали. И китайцы то и дело заглядывают: «Здрасюйте, Аль-ликсь Сянись, не надумали, Аль-ликсь Сянись?» Так что я, Игорь Никитич, с одной стороны, от увольнения не повешусь. С другой – «Союз» без меня не просядет. Через... так... пятнадцать минут Дорофеев из арбитража вернется, это наш зам, он формально юридические вопросы курирует, но на самом деле универсальный спец и золотая голова, хоть и интеллигент во всех смыслах, даже плохих, но, когда надо, кремень мужик. С самого начала в проекте. Он будет директором лучше меня.

Никитских снова прервался для судорожного вздоха. Игорь ждал.

– И последнее. Я никогда ни у кого ничего не прошу. Но сейчас попробую. Игорь Никитич, если найдете для меня место, чтобы работать на благо «Союза», хоть за сильно меньшие деньги, – я готов. Дети у меня выросли уже, сами зарабатывают, жена нормально получает. Так что за деньгами я не гонюсь. Хочется все-таки на правильную жизнь внуков поработать, раз уж детям ничего лучше образования и денег дать не смог. Ну не получится – ладно, пойму. Пойду в высокооплачиваемые топ-менеджеры. Все, прости, Игорь, больше не перебиваю. Давай про свою иронию.

Игорь, помолчав, медленно сказал ровно то, что собирался:

– Ирония ситуации, Алексей Саныч, заключается в том, что я приехал в Иркутск, чтобы найти ответ на два вопроса. Первый: может ли местное предприятие стать кустовым центром логистики и продвижения нашей продукции для всей Восточной Сибири и Дальнего Востока. Второй: стоит ли попробовать создать здесь общественное движение под условным названием «Союз Советов», которое как минимум обеспечит нам лояльную аудиторию, а как максимум самостоятельно выйдет на выборы следующего года – они у вас в октябре, – а затем попробует стать основой для подъема на федеральный уровень.

Никитских зашевелился, но Игорь продолжал, не отвлекаясь:

– То есть пока Дорофеева нет, я не могу сделать ему формальное кадровое предложение, а без этого не могу просить вас о переходе вот на эту партийную работу. Но мне кажется, что на самом деле ответы на оба этих вопроса я уже нашел.

4

За хлеб и воду, и за свободу

Спасибо нашему советскому народу.

Владимир Высоцкий

– Давайте я хоть дрова порублю, – без особой надежды сказал Игорь.

– Все нарублено, куплено, сложено, – отрезал Никитских. – Чуть-чуть уже, полчаса осталось.

– А мне что делать? Не могу я так сидеть.

– Воздухом дышите, как Валентин Николаевич вон. Воздух тут какой, а? У вас, поди, такого нет.

Игорь повел плечом и огляделся. Воздух здесь в самом деле был неплохой – уж всяко получше городского, от которого Бравин, оказывается, здорово отвык и который, оказывается, полдня сидел у него где-то между лицом и мозгом, как вот такенный аденоид, и только теперь потихоньку вытекал через невидимые миру сопла. Негородской воздух остро струился от Ангары, что справа, душноватым валиком – от леса, что справа и сзади, и горькими щипками – от мангала, что почти под левой ноздрей. Не только из-за мангала этот воздух был сильно жиже и хуже союзного, но все равно именно мангал почему-то очень отвлекал и не позволял талантливо угомониться, как откинувшийся затылком на ажурную деревянную вязь Дорофеев.