Страх Мудреца

• Предыдущая
• 404/422
• Следующая

404

- Это длилось по меньшей мере пару месяцев,- сказал я

- Я брился раз, может два раза?

- Достаточно времени, чтобы отрастить небольшую бороду.

Уил закатил глаза, пробежавшись рукой по своей темной сельдийской бородке.

- Ничего похожего на твою распрекрасную бородатость (медвежью морду),- заявил я.

- Тем не менее, моя отрастала, по крайней мере два или три раза.

- Итак, по крайней мере два месяца, - сказал Сим.

- Но как долго это могло быть?

- Три месяца? Сколькими рассказами вы поделились?

- Четыре или пять месяцев? - Я подумал о том, как медленно мы должны были двигаться с моим шаедом из звездного света, от лунного света к свету костра.

- Год? - Я подумал о жалком времени, которое я провел, восстановливаясь от моей встречи с Ктаэ.

- Я уверен, что это не могло быть более, чем год...

Мой голос почти не звучал так убедительно, как мне того хотелось.

Вилем поднял бровь.

- Хорошо тогда, с днем рождения. - Он поднял свой стакан ко мне.

- Или с днями рождений, в зависимости от обстоятельств.

Глава 146
Неудачи.

В течении весеннего семестра я пережил несколько неудач.

Первой из них была главным образом неудача в моих собственных глазах.

Я ожидал, что собирание иллийского будет относительно легким делом.

Но ничто не могло быть дальше от истины.

За несколько дней я достаточно узнал темийский, чтобы защищать себя в суде.

Но темийский был очень упорядоченным языком, и мне он уже был немного известен в моих исследованиях.

Возможно, что самое главное, было много общего между темийским и атуранским.

Они использовали те же символы для записи, и многие слова были связаны между собой.

Иллийский не имел ничего общего с атуранским или сильдийским или даже с адемским по этому вопросу.

Он был иррациональным, беспорядочным и запутанным.

Четырнадцать ориентировочных времен глаголов.

Причудливые формальные склонения обращений.

Вы не могли просто сказать "носки Декана". О нет.

Слишком просто.

Все права собственности были странно двойственными: как если Декану принадлежат его носки, но в то же время носки каким-то образом также получили право собственности на Декана.

Это изменяло использование обоих слов сложными грамматическими способами.

Как будто простой акт обладания носками каким-то коренным образом изменял характер человека.

Таким образом, даже после нескольких месяцев изучения с деканом, иллийская грамматика все еще была для меня темным лесом.

Все, что я мог показать в моей работе было весьма поверхностное знание лексики.

Мое понимание рассказов из узелков было еще хуже.

Я пытался улучшить ситуацию, практикуясь с Деочем.

Но он был не таким хорошим учителем и признался, что единственным человеком, которого он когда-либо знал, кто мог читать узелковые истории, была его бабушка, которая умерла, когда он был очень молод.

Второй пришла моя неудача в высшей химии, заключавшаяся в гиллере Мандрага Анисате.

Хотя материал очаровал меня, я не поладил с самим Анисатом.

Я любил открытия, которые предоставляла химия.

Я любил острые ощущения эксперимента, задачи испытаний и повторных испытаний.

Я любил в ней загадки.

Я также признаю свою глупую любовь к сложным аппаратам.

Бутылкам и трубкам.

Кислотам и солям.

Ртути и пламени.

Существует что-то первичное в химии, что не поддается объяснению.

Либо вы чувствуете это либо нет.

Анисат не чувствовал этого.

Для него химия была писание в журналах и тщательное написание рядов чисел.

Он заставлял меня выполнять те же титрования по четыре раза, просто потому, что моя запись была неправильной.

Зачем писать число внизу?

Почему я должен был занимать десять минут, чтобы написать то, что мои руки могли закончить за пять?

Поэтому мы спорили.

Поначалу мягко, но ни один из нас не готов был отступить.

В результате, всего через два оборота в семестре мы скатились к крику друг на друга посреди Тигеля, в то время как тридцать студентов смотрели на это, открыв с тревогой рот.

Он сказал мне оставить его класс, назвав меня непочтительным подкидышем Фаэ, без какого-либо уважения к власти.

Я назвал его помпезной логарифмической линейкой, которая пропустила свое истинное призвание в конторе писца.

Справедливости ради, у нас обоих было рациональное зерно.

Моя другая неудача пришла из математики.

После прослушивания возбужденных разговоров Фелы в течение нескольких месяцев о том, что она училась под руководством магистра Брандера, я отправился для следующего моего пункта знаний.

К сожалению, более высокие пики математики не привели меня в восторг.

Я не поэт.

Я не люблю слова ради слов.

Я люблю слова ради того, что они могут достичь.

Точно так же я не являюсь арифметиком.

Числа, которые говорят только о числах, не представляют для меня большого интереса.

Из-за моего отказа от химии и арифметики, у меня появилось много свободного личного времени.

Часть его я провел в Артефактной, делая своих собственных Бескровных, которые продавались практически перед ней на прилавках.

Я также провел немало времени в архивах и Медике, проводя исследования для эссе под названием "О неэффективности маранты". Арвил был настроен скептически, но согласился, что мое первоначальное исследование оправдывало внимание.

Я также провел часть своего времени романтично.

Это было для меня новым опытом, так как я ни разу раньше не попадался на глаза женщины.

3

• Предыдущая
• 404/422
• Следующая