Живым или Мертвым

Оглавление

126

Посетители закивали.

— Все это и еще многое сверх того ежедневно проделывает каждая дежурная смена. И все действия регистрируются компьютером. Уверяю вас, вероятность ошибки в этом процессе ничуть не выше, чем того, что утром солнце не встанет.

— Мистер Дженкинс, не расскажете ли поподробнее о коррозии?

— Вопросы коррозионной стойкости изучались в ЛЦДКИ — Ливерморском центре долговременных коррозионных испытаний.

— Это, кажется, при Национальной радиационной лаборатории Лоренса?

«Большое спасибо за своевременный пас», — подумал Дженкинс, но вслух этого, естественно, не сказал. О Ливерморской лаборатории знали все, и пусть мало кто мог бы сказать, чем она занимается, но никто не сомневался в том, что это чрезвычайно авторитетная организация. Так что если в проекте участвует Ливерморская лаборатория, то беспокоиться не о чем.

— Совершенно верно, — ответил он. — В ходе испытаний происходят, в частности, старение и силовая нагрузка образцов металла, так называемых контрольных пластин. Как раз сейчас восемнадцать тысяч образцов различных сплавов проходят испытания в тех веществах, для которых предназначено это хранилище. По имеющимся на сегодня данным, скорость коррозии составляет двадцать нанометров в год. Диаметр человеческого волоса в пять тысяч раз больше. При такой скорости коррозии емкость из «сплава-22» сохранит герметичность на протяжении ста тысяч лет.

— Впечатляет, — заметил мужчина в ковбойской шляпе, один из делегатов от Айдахо. — Но давайте обратимся к самому нежелательному сценарию развития событий. Что, если что-то все же протечет и станет впитываться в землю?

— Вероятность этого…

— Ну все же? В порядке шутки.

— Во-первых, необходимо вам сказать, что водоносный слой здесь проходит чрезвычайно глубоко, в среднем на глубине в полторы тысячи футов, следовательно, от хранилища его отделяют тысяча сто футов.

Стив знал (но не намеревался об этом говорить), что вокруг этой проблемы в свое время разгорелись ожесточенные споры. Он говорил делегатам чистую правду, но часть разработчиков проекта настаивала на том, чтобы зарыть хранилище глубже — на триста футов ниже нынешнего уровня. Беда состояла в том, что однозначного ответа на вопрос о просачивании не существовало. Никто не знал, насколько быстро различные жидкости могут просочиться сквозь породу под хранилищем, а также и того, какие изменения в геологическую структуру подстилающих слоев и, следовательно, в скорость просачивания способны внести землетрясения. И все же — напомнил он себе, — расчеты показали: вероятность того, что катастрофическое землетрясение повредит хранилища, не превышает одной семидесятимиллионной.

Если и могла отыскаться причина для вынесения смертного приговора достраиваемому сооружению, ею было бы изменение характеристики водоносных слоев. Еще десять лет назад все были безоговорочно уверены в том, что под этим участком поверхности находится изолированный гидрогеологический бассейн в форме перевернутой воронки, не имеющий выходов ни в реки, ни в океаны. Однако два широкомасштабных исследования, одно из которых провело Управление по охране окружающей среды, а второе — Геологическая служба США, серьезно поколебали эту уверенность. Согласно новым данным, водоносные горизонты могли тянуться на запад до побережья и на юг до Калифорнийского залива. Но вопрос пока что оставался спорным, а инструкции Стива, напротив, однозначными: ничего не может быть лучше изолированного гидрогеологического бассейна.

— Для того чтоб хотя бы началось просачивание отходов в подстилающие слои, должно одновременно отказать множество систем — и, так сказать, человеческих, и компьютерных. Повторяю, картину следует рассматривать шире: по сравнению с протоколами безопасности нашего предприятия любые шахты баллистических ракет и космические старты — просто детские песочницы.

— Будут ли среди отходов делящиеся материалы?

— Вы имеете в виду — может ли здесь произойти взрыв?

— Да.

— Что ж, для объяснения, почему этого не может случиться, потребовалась бы парочка докторов философии и физики. Краткий ответ — нет, не может.

— А если кто-нибудь сумеет миновать охрану и заложить в хранилище бомбу…

— Кто-нибудь, это, вероятно, Супермен или Невероятный Халк, да?

Слушатели снова рассмеялись.

— Пусть даже так. Но, допустим, им это удалось. Какой ущерб будет нанесен хранилищу?

Стив покачал головой.

— Жаль вас разочаровывать, но такое исключает сама схема транспортировки. Прежде всего, вы, вероятно, обратили внимание на то, что ширина наклонного туннеля всего десять футов. Такого количества взрывчатки, сколько нужно, чтобы серьезно повредить его, и грузовик не увезет.

— А как насчет ядерного заряда? — поинтересовался неугомонный представитель Айдахо.

«А в этом случае, — подумал Стив, — будут серьезные проблемы».

Глава 42

— Что ж, друзья, пора браться за новые игры, — объявил Джерри Хендли, войдя в зал заседания и устроившись на своем месте.

В Кампусе началось очередное утро, и на большом столе стояло несколько кофейников, от которых поднимался ароматный пар, и блюда с печеньем, пончиками и рогаликами. Джек налил себе кофе, взял рогалик из грубой муки — без сыра — и отыскал себе место за столом. На совещании присутствовали также руководитель аналитической службы Джерри Раундс, глава оперативного отдела Сэм Грейнджер, Кларк, Чавес и братья Карузо.

— Самое время применить целевой подход. С этой минуты никто из присутствующих в этом зале не занимается ничем, кроме Эмира и Революционного совета Омейядов — за исключением меня самого, Сэма и, конечно же, Джерри. Мы будем поддерживать огонь и подогревать пончики, а всем остальным предстоит резко увеличить объем работы. Будем есть Эмира, пить Эмира и дышать Эмиром двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, пока не доберемся до него — живого или мертвого.