Живым или Мертвым

Оглавление

Совершив передачу, он для видимости проведет еще несколько дней в Калифорнии, потом вылетит в Торонто, а оттуда вернется на свою то ли постоянную, то ли временную базу, чтобы ждать нового задания. Он был прекрасным курьером — не знал ничего по-настоящему важного и потому не мог выдать ничего важного.

Между тем ему отчаянно хотелось послужить делу более серьезным образом, о чем он и сообщил человеку, с которым имел дело в Париже. Неужели он не доказал еще свою преданность, неужели могут быть сомнения, что он готов пожертвовать жизнью, если прикажут? Действительно, он был очень слабо подготовлен в военном отношении, но ведь в современной войне не только стреляют из ружей, верно? Впрочем, наряду с этими мыслями, Хади ощущал и угрызения совести. Если Аллах в его мудрости потребует от него большего, он с радостью повинуется. Но если ему предначертано и дальше играть эту скромную роль, он и с этим смирится без ропота. Чего бы ни потребовал от него Аллах, он с готовностью выполнит все, что угодно.

Он прошел проверку, оказавшуюся для него более тщательной, нежели для всех остальных — в последние годы во всех аэропортах внимательно присматривались практически ко всем людям, сколько-нибудь похожим на арабов, и направился к выходу на посадку. Еще двадцать минут, и он уже сидел в кресле самолета с пристегнутым ремнем.

Чистое время его путешествия должно было составить лишь двенадцать часов, включая поездку на автомобиле в аэропорт вылета. И сейчас он сидел в задней части салона первого класса по правому борту авиалайнера, играл в одну из тех компьютерных игр-«стрелялок», которые помогают убить время, оставляя свободными мозги, и подумывал, не посмотреть ли кино на крохотном экране, которым можно было пользоваться бесплатно (вернее, пользование ими входило в стоимость билета). Но он был близок к личному рекорду в игре и решил отложить кино на потом. Потом он подумал, что бокал вина позволит улучшить счет в игре. Поможет расслабиться, и пальцы будут лучше двигаться по сенсорной площадке…

Глава 24

Начальник президентского штаба Уэсли Макмаллен почти бегом промчался по коридору, успев заметить кивок секретаря, толкнул дверь и оказался в Овальном кабинете. Он опаздывал, правда, не более чем на минуту, но президент был крайне пунктуальным человеком. Все остальные уже собрались — Килти сидел в большом кресле в торце кофейного столика, а Энн Рейнольдс и Скотт Килборн расположились на кушетках по обе стороны. Макмаллен опустился в кресло напротив президента.

— Что, Уэс, машина не заводилась? — шутливо осведомился Килти. Улыбка выглядела совершенно натуральной, но Макмаллен знал своего босса достаточно хорошо для того, чтобы сразу уловить предупреждение.

— Прошу прощения, мистер президент. — Как и каждый день, кроме воскресенья, Макмаллен прибыл на работу к пяти утра. По воскресеньям он работал полдня — с девяти утра до трех. Так шла жизнь в администрации Килти, и такой была утонченная атмосфера, в которой обитала исполнительная ветвь власти.

Сегодня был вторник, день регулярной — раз в две недели — встречи Килти с директором Центрального разведывательного управления Скоттом Килборном. В отличие от своего предшественника, Килти никогда не был связан с разведкой, и Килборн держал его в курсе событий.

Килборн, являвшийся активным сторонником Килти еще в бытность его сенатором, бросил свой пост декана факультета политических наук в Гарварде, чтобы стать советником Килти по иностранным делам, но вскоре был передвинут на первый пост в Лэнгли. Макмаллен знал, что Килборн достаточно компетентен, но директор ЦРУ слишком много сил отдавал исправлению политической платформы предыдущей администрации, которую вслед за Килти объявил ошибочной и непродуктивной. Макмаллен был согласен с такой оценкой, по крайней мере, частично, но Килборн слишком уж сильно качнул маятник в противоположную сторону, свернув, в частности, целый ряд оперативных инициатив ЦРУ по всему миру как раз в то время, когда они начали приносить плоды, вызвав тем самым — Макмаллену это было известно — нешуточную ярость в мире рыцарей плаща и кинжала. Резиденты, жившие по шесть-восемь месяцев в отрыве от своих семей в заморских странах, где само обладание белым цветом кожи было равносильно нарисованной на лбу мишени, в последнее время то и дело слышали: «Благодарим вас за все, что вы сделали, но мы теперь будем двигаться в другом направлении». Ходили слухи, что в ближайшие несколько месяцев Лэнгли ожидает массовый исход сотрудников пенсионного и предпенсионного возраста, решивших добровольно уйти в отставку. Если такое случится, вся разведка окажется отброшенной, самое меньшее, на десять лет назад.

Еще хуже было то, что Килборн, при негласном одобрении Килти, частенько вторгался во владения Государственного департамента и брался решать проблемы, лежащие на полосе, которая разделяет дипломатию и разведку — ее издавна было принято считать нейтральной.

Что касается Энн Рейнольдс, советника Килти по вопросам национальной безопасности, то она была, безусловно, умна, но просто пугающе неопытна. Килти взял ее из Палаты представителей, куда она была впервые избрана. Рейнольдс ничего не понимала в вопросах безопасности, если не считать ее кратковременного участия в работе Комитета по разведке Конгресса. Ее назначение, как сказал Килти Макмаллену, принимая решение, — это дань «демографической необходимости». Он тяжело переживал коллизии при выдвижении кандидата от демократической партии, когда его соперницей оказалась женщина — губернатор Вермонта Клер Рейнс. В результате он взял верх, но лишился поддержки значительной части женского населения страны. И, если он рассчитывал выдвинуться на второй срок, следовало возместить эту потерю.