Живым или Мертвым

Оглавление

— Какая-нибудь активность наблюдается?

— Издали слышны моторы, а движения не вижу.

На противоположной стороне ложбины, всего в тридцати метрах от выставленного дозора, начинался естественный желоб, который, извиваясь, вел вверх по склону на плато. «Чертовски похоже на дело рук человеческих, — подумал Дрисколл, — но ведь эрозия на пару со временем делают самые причудливые штуки». А им сейчас и вовсе незачем было возмущаться или восхищаться таким сходством. Важно было лишь то, что этот природный пандус здорово облегчит последний отрезок их пути к месту посадки на вертолет.

— Петерсон, вызови «Клинок» и скажи, что мы готовы. И скажи, что здесь жарковато.

«Чинук» должен был барражировать где-то неподалеку в ожидании сигнала. Как это часто бывает в боевой обстановке, и особенно в Афганистане, места высадки и погрузки оказались не самыми удобными для десантной группы, частично из-за ландшафта местности, а частично — из-за особенностей конструкции «Чинука». Вертолет обладал множеством достоинств, мог поднять целую толпу на большую высоту, но для посадки «СН-47» требовалась просторная площадка. Место, на которое он должен был приземлиться сейчас, было ограничено с запада и юга ущельем и невысоким пригорком, причем все это находилось на расстоянии прицельного выстрела из винтовки.

— Клинок, это Серп! Прием!

— Серп, слушаю тебя.

— Готовы к погрузке. Ветер от трех до шести северный. Площадка подогрета, расположения и сил не знаем.

— Понял, повторяю, площадка подогрета. Отключаюсь на три минуты. — Впрочем, рация ожила уже через две минуты. — Серп, Клинок на связи. Обозначьте ваше место.

— Вас понял, ждите, — ответил Дрисколл и тут же вызвал Барнса: — Барнс, выставляй маяки.

— Понял, босс. Выкладываю голубой, желтый, красный.

В ложбине вспыхнули разноцветные палочки, проплыли в воздухе и засветились на плато. Дрисколл предпочел бы инфракрасный лазерный маяк S4, но так вышло, что им не удалось запастись.

— Клинок, это Серп! Я поставил голубой, желтый, красный, — сообщил Дрисколл.

— Вас понял. Вижу.

Наконец-то они услышали рокот громадных винтов «Чинука». А потом рация сообщила:

— Серп, это Клинок! Вижу посторонние автомобили в трехстах метрах к западу от вас. Приближаются. Разглядел два «УАЗа». Прием!

Вот дерьмо!

— Отставить «УАЗы», отставить. Обозначьте место посадки и идите по кругу.

Существовал еще один вариант — поджечь «УАЗы» с вертолета, но это было бы все равно, что дать сигнал «Мы здесь!» всем врагам, которые имелись в округе. У командира «Чинука» на этот случай имелся свой устав — «Правила применения силы», — но главными действующими лицами сейчас были рейнджеры, приказы должен был отдавать Дрисколл. То, что «УАЗы» не мчались сюда во весь опор, значило, что группа до сих пор не обнаружена. Пока что все складывалось удачно, и не было никакого смысла лишний раз испытывать судьбу.

— Понял, отставить, — повторил пилот.

Дрисколл вызвал Барнса.

— У нас гости с запада. Гаси огни. Всем лечь.

За спиной у него рейнджеры попадали на землю. Лишь после этого Дрисколл услышал двойной щелчок — подтверждение. Еще через несколько секунд две фигуры поспешно вскарабкались на плато. Светящиеся палочки погасли.

Ясно видимые фары «УАЗов» вдруг остановились. Дрисколл слышал не ослабленный глушителями (которых, вероятно, давно уже не было) гул моторов. Через долгих тридцать секунд двигатели взревели с новой силой, и машины двинулись вперед. На ходу они перестроились и теперь двигались развернутым строем, одна чуть сзади другой. «Плохой знак», — подумал Дрисколл. На походе «УАЗы» обычно движутся цепочкой. А разворачиваются лишь в том случае, если предвидят осложнения.

— Не обнаруживать себя! — приказал по радио Дрисколл рейнджерам. — Придурки затеяли охоту. — И вновь вызвал «Чинук». — Клинок, это Серп! Держитесь поблизости. Вы можете нам понадобиться.

— Понял.

Толкая перед собой конусы света, ревя моторами и рокоча шинами по камням, «УАЗы» неторопливо ехали по ложбине, пока не поравнялись с расщелиной, в которой прятались Дрисколл и его люди. Скрипнули тормоза. Передняя машина остановилась, вторая, тащившаяся футах в тридцати сзади, — тоже. В окне с пассажирской стороны вспыхнул фонарь, луч заплясал по стенам и остановился, нащупав вход в ущелье. «Проезжай дальше, придурок! — мысленно воскликнул Дрисколл. — Не на что тут смотреть!» Луч фонаря двинулся дальше, перешел на другую сторону ложбины, вонзился в противоположное ущелье, с минуту шарил в нем и погас. Передний «УАЗ» загремел разболтанной коробкой передач, взвыл мотором, тронулся с места и исчез из поля зрения Дрисколла.

— Кто-нибудь его видит? — спросил он по рации.

— Я вижу, — отозвался Барнс. — В пятидесяти метрах, движется на восток. Сто метров… Остановился.

Дрисколл вскочил и, пригнувшись, прокрался к горловине ущелья, держась вплотную к его стене, и, как только увидел остановившийся «УАЗ», растянулся на земле и принялся рассматривать машину сквозь очки ночного видения. Машина стояла с выключенным мотором и погашенными фарами. Несомненно устраивали засаду.

— Всем лежать и не шевелиться! — приказал Дрисколл своим и вызвал «Чинук». — Клинок, это Серп!

— Слушаю!

— Наши «УАЗы» заняли позицию перед восточным входом в ущелье.

— Видим их. Серп, предупреждаю, что у нас восемь минут до невозврата.

Восемь минут до момента принятия решения. Еще небольшая задержка сверх того, и у «Чинука» не останется горючего, чтобы вернуться на базу. Для рейнджеров работа на грани и за гранью риска — дело привычное, но бывают ситуации, когда излишний риск хочется послать подальше. Например, когда под угрозой оказывается возвращение домой.