Роковая корона

Оглавление

101

— Император Священной Римской империи действительно сам научил вас играть в шахматы? — уже в третий раз за последние недели спросил епископ.

— Я уже говорила об этом вашей светлости, — ответила Мод, вовсе не раздражаясь: епископ, несмотря на его предубеждения, был ее хорошим другом. — Мой покойный супруг был искусным игроком… он учил меня с ранних лет, так что в один прекрасный день я смогла стать для него настоящим соперником.

— Жена, из-за всей этой болтовни я не могу сосредоточиться, — произнес Жоффруа, бегая глазами по шахматным фигурам из золота и слоновой кости.

— Простите, милорд, — сказал епископ, поклонившись.

Мод подавила зевок. И тут от внезапного толчка в животе у нее перехватило дыхание. Улыбаясь, она посмотрела вниз, на огромную выпуклость под широким синим платьем. «Тише, сынок», — подумала она, нежно поглаживая живот, уже зная по резким, беспокойным движениям, что это будет настоящий боец, сильный и требовательный. Истинный сын своего отца. Еще один месяц, и он родится. Закончится долгий период ожидания. Ах, если бы только Стефан был здесь и смог разделить с ней этот радостный миг. Стефан, а не Жоффруа.

Кроме этого она ни о чем не жалела, вернувшись в Анжу. Жоффруа был в восторге от того, что так быстро стал отцом, и, несмотря на случавшиеся между ними ссоры, вел себя гораздо лучше, чем прежде: был внимателен и заботился о ней, осыпая подарками, «чтобы подсластить нрав и молоко жены». И, по правде говоря, единственное, что Мод имела против него, — то, что он не был Стефаном.

В первые три месяца беременности Мод не отказывала Жоффруа в своей постели, хотя та ночь, когда она вообразила, что с ней находится не муж, а Стефан, больше не повторилась. Затем она сказала Жоффруа, что Олдит советует на время прекратить супружеские отношения, чтобы не повредить ребенку. Это не доставило ему никаких затруднений, и Мод, решив, что он нашел утешение где-нибудь в другом месте, вздохнула с облегчением, так как близость с ним уже начала становиться невыносимой.

Несомненно, в ее положении было много преимуществ. Даже отец стал к ней внимателен и писал длинные послания, в которых, словно повивальная бабка, давал множество указаний, как о себе заботиться. Король был не совсем здоров и оставался в Нормандии, но каждые три недели из Руана в Анжу путешествовал герольд, чтобы своими глазами увидеть, в каком состоянии здоровье графини Анжуйской, и доложить об этом своему господину.

Обитатели замка и соседи любили Мод. Ей прожужжали все уши, пересказывая советы старых повитух: если она хочет родить мальчика, то должна спать только на правом боку; чтобы ребенок был здоров, надо редко мыться и есть много белого хлеба, латука и миндаля и избегать чеснока, лука и уксуса.

Хотя Мод смирилась со своей жизнью в Анжу, терпеливо вынося ее скуку, не проходило ни дня, чтобы она с любовью и тоской не вспоминала о Стефане. Все напоминало ей о нем: песни трувера, поворот мужской головы, освещенной солнечным лучом, случайно оброненная фраза…

— Шах! — Жоффруа выпрямился, торжествующе взглянув на Мод. — А затем будет мат, мадам.

Мод бесстрастно взглянула на доску. Если она сделает еще один ход, партия будет выиграна. Она протянула руку к ферзю из слоновой кости, но, почувствовав взгляд епископа Анже, передумала.

— Милорд, вы действительно выиграли. Я признаю поражение.

Жоффруа весь сиял, епископ успокоился, а трувер заиграл веселую Аквитанскую мелодию.

* * *

Прошел еще месяц, и февраль сменился мартом. В замке Ле Ман, в роскошной спальне для роженицы тяжело дышала Мод, сгибаясь от боли, разрывающей тело. Сдерживая крик, она до крови закусила губу.

— Теперь уже недолго, миледи, — успокаивала ее повитуха. — Продолжайте ходить, и вы родите очень быстро. Боль усиливается перед самыми родами.

Когда схватки проходили, Мод выпрямлялась и Олдит ободряюще сжимала ее руку. Хотя нянька и говорила, что повитуха опытная и ей можно доверять, Мод казалось, что она похожа на ведьму с беззубым ртом, длинным носом и согнутой спиной. Но все это было неважно, главное — повитуха была готова подтвердить, что роды преждевременны. И хотя старой карге пришлось немало заплатить, чтобы она убедила Жоффруа в том, что роды произошли на месяц раньше срока, это не было причиной для неприязни к ней.

Если ребенок будет сразу же запеленут, никто не определит, насколько крупным он родился, а через несколько недель это уже всем будет безразлично. Первые моменты после рождения, так же как и крещение, были самыми важными, в особенности если отец захочет осмотреть ребенка, чтобы убедиться в отсутствии у него каких-либо дефектов. Помня об этом, Мод решила, что при родах ей будут помогать лишь нянька, повивальная бабка да флегматичная нелюбопытная кормилица, которую выбрала сама Олдит. Молодая служанка будет прислуживать за дверьми спальни, выполняя распоряжения повитухи.

Анжуйским фрейлинам Мод объяснила, что их присутствие нарушит все обычаи ее страны и традиции, в которых она воспитывалась. Мужчин в комнату роженицы здесь не допускали, но большинство анжуйских женщин рожали своих детей в окружении множества других особ женского пола. Однако всем было известно, что графиня Анжуйская отличается от прочих — в конце концов, она была нормандкой, — и подобных правил для нее не существует.

Мод опять начала ходить по спальне, тщательно приготовленной для родов. Рядом с камином на тагане стоял котел с водой. Стопка белого полотняного белья лежала на маленьком дубовом столике рядом с кувшинами масла, графином вина, кубками, двумя перьями, деревянной чашей, горшочками с травами и мазями, острым ножом и каменной ступкой и пестиком.