Роковая корона

Оглавление

— Заходи-заходи, — прогудел Генрих, сидевший в деревянном кресле, вытянув обутые ноги перед жаровней с древесным углем.

В комнате висел огромный гобелен в красных и голубых тонах, на котором был изображен Христос во всем величии, окруженный ангелами. В центре комнаты стоял ткацкий станок. Две женщины набивали плотную основу из алой шерсти, а другие кардовали ее. Ее мачеха сидела на покрытой ковром скамейке перед ткацким станком. Когда Мод вошла, она поднялась, чтобы поприветствовать ее.

При первом взгляде на королеву Аделицию Мод потеряла дар речи. Она попыталась вспомнить, что рассказывал о ней император. Дочь герцога Ловэна, Аделиция хотела стать монахиней, но четыре года назад на ней женился король Генрих. Император утверждал, что о ней шла слава как о самой красивой женщине в Европе. Труверы соперничали друг с другом, восхваляя ее красоту, и заявляли, что во всем свете нет женщины прекрасней ее. Они прозвали ее Аликс Ла Белль — «Прекрасная Аликс», — и это имя пристало к ней.

Самым серьезным в положении второй жены короля Генриха было то, что она не могла произвести на свет наследника. А так как король женился на ней лишь по одной причине — надеясь на рождение сына, — то Мод догадывалась, какую жизнь вела бедная женщина. Ее сердце наполнилось симпатией к мачехе: Аликс была прелестнейшим созданием из всех, кого Мод когда-либо видела, — и настолько же несчастным.

На матовом овале лица совершенной формы влажно блестели, как у загнанного оленя, карие глаза с поволокой, готовые, казалось, в любой момент наполниться слезами. Губы, похожие на распустившийся бутон розы, вздрагивали, как у ребенка. Аликс сняла свой белый головной убор, и волны густых волос водопадом желтых весенних лютиков заструились по спине. На ней было простое белое платье и туника, перехваченная в талии золотым поясом. Единственными ее украшениями были колечко с драгоценным камешком и маленький золотой крестик на золотой цепочке, обвивающей тонкую шею.

«Никаких радостей любви», — подумала Мод, сумевшая оценить это хрупкое очарование, напомнившее ей благоухание весенних цветов и чистоту безоблачного майского неба.

— Я хочу поблагодарить вас, мадам, за то, что вы предоставили мне свою комнату, — сказала Мод.

— Не стоит, дорогая, — тихо пролепетала королева. — Пожалуйста, называйте меня Аликс. Вы сейчас в незнакомой для вас стране, хотя здесь и был когда-то ваш дом. Я подумала, что для вас привычней будет жить в комнате, напоминающей вам о вашей святой матери…

— Так, ладно, садись, дочь, — перебил король, раздраженно взглянув на жену, и указал на мягкую скамейку.

Аликс, испуганно взглянув на короля, опять села на свое место, взяла корзинку с алой и голубой шерстью и начала перебирать ее дрожащими белыми пальцами.

«Он внушает ей ужас», — поняла Мод. Ей захотелось броситься на защиту королевы, но она не знала, чем ей помочь. Почему же отец женился на этой женщине? Покорность Аликс, тихое спокойствие, исходившее от нее, определенно наводили на мысль, что монастырь подошел бы ей больше, чем трон. Странно, что король — здоровый, сильный мужчина — был дважды женат на женщинах, явно предназначенных для монастырской жизни.

В спальне повисло напряженное молчание. О чем-то размышляя, король разглядывал дочь, и под его взглядом она беспокойно заерзала на скамейке.

— Я собираюсь кое-что сообщить вам обеим, — внезапно сказал он. — Через три месяца, во время празднования Рождества, я сделаю особо важное объявление. Вся знать Англии и Нормандии должна будет присутствовать при этом. Будет приглашен даже король Шотландии. — Довольно улыбаясь, он задержал взгляд на Мод. — Вы обе узнали об этом первыми.

Генрих помолчал минуту, как бы ожидая, что дочь задаст вопрос. Но она лишь спокойно взглянула на него, хотя сразу же поняла, что объявление будет касаться ее. Мод было очень любопытно узнать замыслы отца, но она считала ниже своего достоинства о чем-либо спрашивать. Она знала, что ведет себя как ребенок, но каждое столкновение с отцом оттачивало ей зубки, заставляя вести себя с вызывающей дерзостью, которую она не пыталась скрывать. Все это лишь забавляло короля, что раздражало Мод еще больше.

Зазвонили колокола к вечерне. Зевнув, король поднялся на ноги.

— Пойдемте к службе.

Он покинул спальню в сопровождении двух женщин. Мод задержалась у дверей, чтобы пропустить вперед Аликс. Королева в нерешительности остановилась.

— Как бывшей императрице, вам следует идти впереди меня, — прошептала она. — Я уверена, что ваш отец хотел бы этого.

— Сомневаюсь, что для него это имеет значение, покуда мы обе пляшем под его дудку, — пробормотала Мод, глядя потемневшим взором вслед удаляющемуся королю.

Пораженно ахнув, Аликс широко раскрыла глаза. Мод схватила ее за нежную белую руку.

— Ничего. Мы пойдем вместе, как равные, бок о бок, и пускай думают, что хотят.

Аликс испуганно улыбнулась ей, но позволила повести себя по галерее, а потом вниз по извилистой лестнице в часовню. «Я должна как-то ободрить это кроткое создание», — решила Мод. С гордо поднятой головой она обошла королевскую церковную скамью и сама выбрала себе место. Что бы ни уготовил для нее отец, она пойдет на это не как овца на убой, а как рыцарь в сражение.

12

Спустя три недели Джервас, оруженосец Стефана, стремительно вбежал в большой зал Белого Тауэра и подошел к высокому столу, за который только что уселся Стефан со своими друзьями.

— На праздновании Рождества нужно быть при дворе, — доложил он. — Король собирается сделать особо важное объявление. Всем знатным людям Англии и Нормандии приказано присутствовать при этом.