Роковая корона

Оглавление

130

— Ты намекаешь, что у меня нет всех этих качеств? — с искаженным от ярости лицом закричал Анри. — Этот старый простак, который едва может нацарапать собственное имя… да что хорошего он когда-либо совершил? Весьма странно, что именно во время моего отсутствия Теобальд из Бека был избран большинством при тайном голосовании. Без твоего согласия его никогда не выбрали бы!

Лицо Стефана побагровело. Уолерен Мулэн приподнял брови, обмениваясь понимающим взглядом со своим братом Робином, что еще больше разожгло ярость Анри. Епископ слишком хорошо знал, что Уолерен всегда возмущался его влиянием на Стефана, и неудивительно, если граф Мулэн также принял участие в его устранении. Да, Господи, конечно же! Он совершенно забыл! Уолерен был связан с аббатством Бека в Нормандии, он являлся одним из его покровителей. Именно он продвигал Теобальда на место архиепископа — ведь тот был приручен им, нечестолюбив, и им к тому же легко управлять.

— Ты еще пожалеешь об этом, — ледяным тоном сказал Анри. — Боже правый, да лучше бы я никогда не помогал тебе взойти на трон! Боюсь, что настанет время, когда все мы проклянем тот день, когда тебя короновали.

Поднявшись, Вильгельм из Ипра обвиняющим жестом указал на Анри:

— Это слова изменника, милорд епископ. — В его голосе слышался тяжелый фламандский акцент.

Анри презрительно посмотрел на него свысока, будто его длинный нос учуял какой-то неприятный запах.

— Ты осмелился обвинить меня в измене? Кто ты такой? Ублюдок, фламандский авантюрист, насильник и интриган, негодяй, готовый продать свои услуги любому, кто больше заплатит! — Анри презрительно фыркнул. — Где же еще найти лучшую должность, как не при дворе Стефана? Два негодяя вылеплены из одного теста!

Рука Вильгельма дернулась к кинжалу, висящему на поясе. Оскорбленные близнецы вскочили на ноги. С отвращением взглянув на них, Анри развернулся и гордо покинул зал. Стефан внезапно выпрыгнул из кресла и побежал за ним.

— Оставьте епископа в покое! — бросил он через плечо, когда трое мужчин ринулись следом. — Если вы дотронетесь до него хоть пальцем, будете иметь дело со мной!

Анри был уже за дверью, когда Стефан настиг его.

— Подожди! Дай мне объяснить, — начал Стефан.

— Слишком поздно объяснять, — с горечью ответил Анри. — Кентербери всегда был моей мечтой. Ты отнял ее у меня. И ты надеешься, что я прощу тебя?

Как это было похоже на его брата: одной рукой разрушить, а другой пытаться все восстановить. Даже сотворив зло, Стефан не мог вынести, чтобы против него что-либо имели. Господи Иисусе!

— Я сделал так, как считал лучше. Ты стал… слишком властным, лишал меня голоса.

Анри фыркнул.

— Позволь напомнить тебе седьмую главу Евангелия от Матфея: «И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?»

Стефан закусил губу.

— Я попрошу папу назначить тебя папским легатом. Ты будешь представителем римской церкви в Англии. Папа Иннокентий с радостью согласится. Архиепископ Кентерберийский будет у тебя в подчинении. — Он осторожно положил руку на плечо Анри.

Епископ резко стряхнул ее.

— И, по-твоему, я этим утешусь? Теобальд станет главой церкви Англии! — Голос его задрожал от обиды и гнева.

— О, Господи, что я наделал! — прошептал Стефан. — Врат, я…

— Я больше тебе не брат, я твой враг! Почему ты так со мной поступил? В чем настоящая причина? — Этот крик вырвался из самого сердца Анри прежде, чем он смог сдержаться, обнаружив всю глубину своих страданий.

Лицо Стефана побелело, из поблескивавших золотыми искорками глаз хлынули слезы. Он открыл рот, но не смог выдавить из себя ни слова. Анри вдруг понял: очевидно, Стефан сам не знает, почему он так поступил, либо не может заставить себя сказать. Он заглянул брату глубоко в глаза и впервые осознал горькую правду: вся причина — затаенная обида и зависть Стефана еще с давних детских лет, презрение матери, изгнание из семьи… Паршивая овца, которую постоянно сравнивали с подающим надежды, блистательным младшим братом, превосходящим его во всем.

Как потерянный, Анри покинул большой зал Вестминстерского дворца. Наконец-то он все понял, но это не смирило его с предательством брата. Теперь Стефану придется полагаться на сомнительные советы фламандского капитана и близнецов. Весьма скоро он получит урок и узнает цену своему вероломству.

5

В самом начале 1139 года у Стефана, полностью отдалившегося от брата, возникли большие затруднения: Роберт Глостерский, осматривавший свои имения в Нормандии, прислал ему дерзкое официальное заявление, в котором называл короля узурпатором и отказывался в дальнейшем почитать его как своего сюзерена. Нарушение Робертом верности королю послужило сигналом к мятежу, и весь юго-запад Англии охватило множество восстаний. Вскоре после этого пришли тревожные слухи, что Роберт объединился с Жоффруа Анжуйским, и они вместе с Мод составили секретный план захвата Англии с помощью тех баронов, которые оставались верными желанию покойного короля Генриха.

Сразу же вслед за этими новостями казначей, племянник Роджера Солсберийского, сообщил Стефану, что казна совсем истощена и нечем заплатить среди прочих фламандским наемникам Вильгельма из Ипра. Донимаемый противоречивыми советами близнецов де Бомон, Вильгельма из Ипра и епископа Солсберийского, Стефан не знал, как поступить.

После многочисленных колебаний он наконец решил отплатить Роберту осадой его крепости в Бристоле. Но не успел он осуществить это, как пришли известия, что шотландский король Давид вновь нарушил мир, перешел границу и вторгся в Йоркшир. Срочно покинув Бристоль, Стефан отправился в Йоркшир, но был отвлечен восстанием мятежников в Шропшире. По правде говоря, он мог бы сейчас двигаться почти в любом направлении — мятежи нужно было подавлять повсюду.