Роковая корона

Оглавление

103

— Превосходные новости, сир, — совладав с собой, ответил он. — Действительно радостное событие. Я даже не думал, что ребенок появится так скоро.

Нахмурившись, Стефан заметил, что король выглядит постаревшим и совсем хилым.

— Хотя ребенок родился на несколько недель раньше, он здоров и хорошо развивается. Сообщения повитухи очень обнадеживающие: мальчик несомненно выживет.

— Рад слышать. А как Мод? У нее все хорошо?

— Очень хорошо. Целиком и полностью. — Король задержал на Стефане немигающий взгляд. — Мальчик — точная копия Жоффруа, надо сказать.

Чувствуя себя все более неуютно под испытующим взглядом дяди, Стефан не сумел придумать подходящего ответа.

— Как только ребенок сможет отправиться в путешествие, — продолжал король, — Мод и Жоффруа привезут его в Руан. Я позабочусь, чтобы вся знать принесла присягу будущему герцогу Нормандскому и королю Англии.

Стефан выдавил улыбку, но весь похолодел. Конечно же! Его внимание было настолько поглощено мыслями о Мод, что он совсем выпустил из виду то обстоятельство, что рождение ею сына дает гарантированное право престолонаследия. Это лишало его всяких надежд на трон.

От необходимости ответа Стефана избавило то, что внимание короля внезапно привлекли бароны, окружившие его. Дядюшку втянули в беседу, и Стефан воспользовался благоприятной возможностью, чтобы ускользнуть.

Поспешно пройдя во двор, он сел на лошадь и направился прямо к Тауэру, сопровождаемый слугами. Он мчался через весь Лондон, и черная накидка развевалась у него за спиной. Все тело била дрожь, голову будто сдавил тяжелый железный обруч. Такие же ощущения он испытывал и прошлым летом.

Впервые услышав, что Мод беременна, Стефан не поверил этому. Охватившие его гнев и ревность тут же вызвали у него подозрения.

Возможно ли, чтобы это был его ребенок?

Мысленно он снова и снова возвращался к последнему разговору с Мод в ее комнате, вникая в смысл каждого слова. Он вспомнил внезапный отъезд кузины, о котором она даже не обмолвилась. Все указывало на необычные обстоятельства. Хотя казалось невозможным, чтобы она могла так искусно все скрыть. Это было совершенно непохоже на Мод с ее открытой, прямой натурой. Стефан пытался убедить себя: если бы кузина была беременна его ребенком, то сказала бы ему, он мог бы поклясться в этом.

Тогда Стефан внимательно выслушал официальные объяснения короля о причине, по которой он так поспешно и в такой тайне отослал дочь в Анжу: Жоффруа угрожал расторгнуть брак, если жена не вернется к нему немедленно; от королевского двора Франции шпионы доносили, что граф объединился с Людовиком Французским, чтобы напасть на Нормандию. И даже сам папа римский принял сторону Жоффруа. Король утверждал, что, как преданный сын церкви, он был вынужден действовать по указанию Рима и, кроме того, защищать интересы Нормандии. Дело требовало немедленного решения, и времени для обсуждения его на совете не было.

Как и всегда, объяснения короля казались разумными и неоспоримыми. Так как новости были не из приятных, никто не осмелился сомневаться в правильности его решения. Никто, кроме Стефана, который чувствовал, что король поступил так лишь в своих собственных целях, хотя было неясно, что это за цели. То, что короля Генриха заставили действовать по чьей-либо указке, хотя бы и папы римского, было очень подозрительно.

После разговора с Робертом, посетившим Мод в Анже, Стефан узнал, что граф Анжуйский вне себя от радости из-за беременности жены. Казалось, Мод без передышки с живостью перескочила из постели Стефана в постель Жоффруа. Стефан был опустошен; ничто в жизни не ранило его так глубоко. Подозрения, что это может быть его ребенок, выглядели беспочвенными. После замечания короля, что ребенок — точная копия Жоффруа, последние остатки сомнений исчезли.

Он скакал галопом по направлению к Тауэру, и с каждым часом горечь его проходила, боль утихала. Ему не было свойственно недоброжелательство, тем более к Мод, которую он так любил. Он должен отнестись к ее отъезду как к неизбежности, вызванной не зависящими от нее обстоятельствами. Несомненно, кузина побоялась оставить ему письмо, чтобы об их связи не узнали.

В душе Стефана осталась только незатухающая обида на своего царствующего дядю, отославшего Мод к мужу, когда в этом не было насущной необходимости. На дядю, одержимого желанием основать собственную династию, который мог так легко сделать его, Стефана, своим наследником.

Он приехал в Тауэр к повечерию и был удивлен, увидев в церкви Анри, совершающего богослужение.

— Когда он прибыл? — спросил Стефан Матильду, становясь на колени рядом с ней.

— Около часа назад. Он покинул Винчестер после заутрени и приехал прямо сюда. Все считают, что это большая честь — услышать мессу знаменитого епископа Винчестерского. Боюсь, теперь они никогда не будут удовлетворены отцом Филиппом.

Наблюдая за братом, Стефан понял, почему. Высокий, элегантно худощавый, драгоценные камни перстней сверкают в огнях свечей… голос, властно звучащий под сводами часовни, будто сам Господь вдохновляет его. Нельзя было отрицать: личность впечатляющая.

После службы епископ Анри присоединился к Стефану, Матильде и многочисленным гостям, чтобы поужинать за высоким столом в большом зале. Разговор сосредоточился вокруг новорожденного сына графини Анжуйской.

— Ну, теперь право наследования гарантировано, — сказал один из гостей, йоркширский дворянин. — Не удивлюсь, если сейчас бароны с большей готовностью признают графиню Анжуйскую своей будущей королевой. Как вы считаете, ваша светлость?