Роковая корона

Оглавление

123

Ошеломленный этими новостями, Стефан бросился по витой лестнице в комнату Матильды.

Держа на коленях новорожденного Эвстейка, она недоверчиво посмотрела на мужа, когда тот рассказал ей о том, что сделал ее дядя.

— Что это нашло на короля Давида? — спросил Стефан.

— Возможно, в отличие от остальных, дав клятву верности Мод, он серьезно выполняет свое обещание, — ответила Матильда и тут же закусила губу, испугавшись, что обидела его. — Прости меня, — добавила она быстро. — Я не собиралась никого порицать.

Стефан понимал, что Матильда, несмотря на все его объяснения, потрясена и испугана незаконным захватом трона. Не то чтобы она когда-либо упрекала его — жена была слишком предана ему, — но Стефан чувствовал ее молчаливое неодобрение и испытывал неловкость. Матильда была сама святость, и жить с такой женой, невзирая на ее преданность, было неудобно.

— Если бы люди хотели, чтобы правила Мод, они не выбрали бы меня, — резко возразил он, уязвленный ответом Матильды. — В любом случае, Давид Шотландский проклянет тот день, когда пересек мою границу. Я подниму такую армию, какую ему и видеть не приходилось.

Вскоре после этого разговора Стефан с огромными силами двинулся к северу Шотландии. Это была первая настоящая армия в Англии за последние тридцать пять лет. Но к тому времени как Стефан достиг Дурхэма, король Давид уже понял, что не может противостоять превосходящей его по численности армии англичан, и стал просить о перемирии. Стефан, сопровождаемый графом Лестерским, встретился с шотландским королем в кафедральном соборе Дурхэма.

— Я не могу доверять вам, родственник, — сказал Стефан. — Разве вы забыли, что королева Англии — ваша родная племянница? Вы должны принести мне присягу и пообещать, что в будущем никогда не станете воевать против Англии.

Давид посмотрел на него простодушными голубыми глазами и мрачно улыбнулся.

— Э, настоящая королева — моя другая родная племянница. Клянусь святым Андреем, совесть не позволяет мне принести вам присягу, Стефан, потому что прежде я уже присягнул на верность Мод.

Стефан почувствовал, что лицо его вспыхнуло и он не может встретиться с немигающим взглядом Давида. В присутствии этого монарха, обладающего высокими принципами, чья честность была вне подозрений, его самоуверенность несколько поубавилась.

— Вы виновны, сир, в незаконном агрессивном нападении на Англию, — сказал Робин Лестерский. — Мы вынуждены пойти на принудительные меры и взять заложников, чтобы заручиться вашей будущей верностью.

— Вы собираетесь меня запугать? — резко ответил Давид. — Стефан из Блуа не имеет прав на трон, и он хорошо это знает. Я дорого ценю свою совесть.

— Не торопитесь, Лестер, — сказал Стефан, когда Робин схватился за рукоятку меча. — Нет причины говорить о заложниках или о чем-то подобном. Давайте придем к соглашению, родственник. Я понимаю ваше нежелание нарушать клятву и не собираюсь принуждать вас к этому. Чего вы хотите от меня, чтобы между нами сохранялся мир?

Робин возмущенно ахнул и перебил его:

— Я решительно протестую! Заложников надо взять. Нельзя позволить королю Давиду думать, что Англия прощает его действия.

Но Стефан проигнорировал предупреждения Робина, и Давид Шотландский неохотно согласился сохранять мир в обмен на определенные права в графстве Нортумбрия. Вдобавок Стефан пообещал отдать королю большую часть Кумберленда и Уэстморлэнда. Он не мог объяснить даже самому себе, почему благорасположение короля Шотландии так важно для него.

Когда он вернулся в Лондон, Анри уже ждал его в Вестминстере. Заметив недовольство брата, Стефан понял, что новости из Дурхэма обогнали его. Неужели у Анри шпионы везде, даже при дворе своего брата?

— Как ты мог так поступить? — все еще не веря слухам, спросил епископ, следуя за Стефаном в комнату Матильды. — Как ты мог выказать себя таким слабым королем?

— Слабым? Слабым? — повторил, защищаясь, Стефан. — Прекращение войны с Шотландией — по-твоему, слабость или благоразумие? Зачем проливать лишнюю кровь?

— Но ведь Давид был в твоей власти! Я не понимаю твоих соображений. Проявление силы — вот что прекращает войну, а не потворство совестливости старого дурака. Я никогда не слышал ничего подобного! Короля Шотландии нужно было силой заставить принести присягу на верность; заложников следовало взять, а также применить некоторые принудительные меры. А вместо этого ты ублажил его на свой собственный риск.

— На мой собственный риск? — Стефан рассмеялся. — Я дал ему то, что он хотел, так чего мне теперь бояться?

Анри в отчаянии поднял руки.

— Клянусь Богом, самый большой слепец тот, кто не хочет видеть! Ты ублажил Давида за счет Ренальфа, графа Честерского. Карлайсл — родовое имение Честеров, а ты отдал его Давиду, как часть, прилегающую к Уэстморлэнду по соглашению.

— Ну и в чем дело? Честер — один из моих сторонников, он все поймет.

— Он поймет? Ты нажил себе врага в лице могущественного графа и проявил себя как слабый монарх. Наш покойный дядюшка никогда бы не повел себя подобным образом. В будущем не принимай никаких решений, предварительно не посоветовавшись со мной. — Епископ Анри выскочил из комнаты, прежде чем брат смог ответить.

Стефана охватила дикая ярость. Как Анри посмел обращаться с ним, словно с идиотом? Правда, можно согласиться, что его поведение с королем Давидом было импульсивным, и он действительно забыл, что Карлайсл являлся частью владений Честера. И все же Анри непростительно так гнусно обращаться с братом. Стефан хотел броситься вслед за этим наглецом и дать ему пощечину, но увидел перепуганный взгляд Матильды и попытался успокоиться.