Роковая корона

Оглавление

195

— Тогда давайте встретимся в единоборстве и решим это дело раз и навсегда, — предложил Генрих.

Стефан откинул капюшон плаща. Капли дождя упали на его бороду.

— Неужели вам надоело жить в столь юном возрасте? Я не сражаюсь в единоборстве с неопытными юнцами.

Услышав издевательский смех капитана фламандцев, Генрих задохнулся от ярости. На языке уже вертелся гневный ответ, но граф Лестер крепко схватил его за руку и оттащил от берега.

— Он вас дразнит, милорд. Пойдемте. Прошу вас, будьте впредь осмотрительнее. Этот стражник мог бы метнуть копье.

— И правильно сделал бы. Тогда мы смогли бы начать битву, — недовольно ответил Генрих. — Не думал, что мне суждено умереть от старости на грязном речном берегу.

Он побрел к своему шатру. Что за ирония судьбы: единственный человек, чувствующий то же, что и он, стремящийся уладить конфликт не договором, а битвой, — его злейший враг!

* * *

Мод высадилась в Уорхэме в середине октября. Ее сопровождали два рыцаря из Руана. Отряд в три человека едва ли привлек бы к себе излишнее внимание, а рыцарям этим она вполне доверяла. Переночевав в трактире, следующий день Мод посвятила покупке трех лошадей для себя и своих спутников. Для маскировки она решила ехать в Уоллингфорд под видом жены купца из Нормандии, направляющейся в Лондон. Насколько она понимала, до решения конфликта между Генрихом и Стефаном гражданская война будет продолжаться. Если ее задержат, нельзя, чтобы приспешники Стефана узнали, кто она такая и куда направляется.

На следующее утро, одевшись в унылое серое платье, Мод отправилась в Уоллингфорд. Путешествие должно было занять два дня. Чем ближе она подъезжала к цели, тем сильнее чувствовала страх, что ее тайну раскроют. Кто-нибудь из армии Стефана может узнать ее в лицо и захватить, чтобы получить выкуп. Мод была богатой добычей. Кроме того, не исключено, что ее узнает кто-нибудь из защитников Уоллингфорда и доложит Генриху, а тот, рассердившись при виде такой назойливости, помешает ее планам. Сын ни за что не должен узнать, что Мод была в Англии. Ни сейчас, ни, по возможности, потом.

Сомнения изводили ее все сильнее, и на второй день пути она чуть было не поддалась искушению повернуть обратно к побережью. Но затем, пересекая поросшие лесом низины, заметила издали серые стены аббатства Рединг, где покоился ее отец. Мысль о короле Генрихе придала ей силы ехать дальше и завершить свою миссию.

Уже близился вечер, когда дорога внезапно сделала поворот и Мод увидела реку, разлившуюся от дождей, и узкий деревянный мост. Издали она различила укутанные туманом башни Уоллингфорда. Начинало слегка моросить.

— Давайте пересечем реку, пока дождь не пошел сильнее, миледи, — сказал один из рыцарей, обеспокоенно глядя на бурлящую воду. — Если зарядит ливень, река выйдет из берегов и может унести мост.

— Я не собираюсь пересекать реку, — ответила Мод, зная, что настало время взять с рыцарей клятву о молчании и довериться им.

Рыцари обменялись удивленными взглядами.

— Но король держит правый берег, а герцог Генрих — левый. Чтобы попасть на левый берег, мы должны пересечь реку.

— Мы останемся на правом берегу, — сказала Мод и объяснила им свои намерения, взяв с рыцарей клятву никогда и никому не открывать этого.

Не обращая внимания на их потрясенные лица, она повернула лошадь и двинулась вдоль правого берега реки к лагерю Стефана.

* * *

Стефан дремал в своем шатре, когда его разбудили доносящиеся снаружи голоса. Вернувшись с полуденной мессы, он почувствовал внезапный приступ тошноты и слабость во всем теле. В последнее время такое случалось с ним чаще.

— Ради Бога, Уолтер! — крикнул он наконец своему оруженосцу. — Что за шум?

Оруженосец откинул полог шатра, заменявший дверь.

— Прошу прощения за беспокойство, сир, но вас хочет видеть какая-то женщина. Мы пытались выпроводить ее из лагеря, но она настаивает на встрече с вами.

Стефан сел, зевнул и с облегчением отметил, что ему несколько полегчало.

— Женщина? Что за женщина? Из тех, что следуют за лагерем?

— О нет, сир, очень достойная леди, но она не хочет открыть своего имени.

— Она одна?

— Да, сир.

Стефан был заинтригован. Он поднялся на ноги.

— Впусти, впусти ее. Похоже, она безвредна. — Он подмигнул Уолтеру. — В конце концов, если эта леди так жаждет видеть меня, разве я могу ее разочаровать?

Оруженосец ухмыльнулся и вышел. Стефан с сомнением окинул взглядом груды одежды, кольчуг и доспехов, валяющиеся по всему шатру, — вряд ли это достойное место, чтобы принимать женщину. Он поставил перед угольной жаровней два стула и, отыскав на полу две деревянные кружки, водрузил их на дубовый сундучок рядом с бутылью вина.

Еще раз зевнув, Стефан решил, что видимость приличий соблюдена. Он изо всех сил старался стряхнуть с себя досадную слабость. Объясняя лекарям свое состояние, Стефан говорил, что, за исключением редких болей, он не испытывает никакого недомогания, разве что общую вялость. Вынужденное бездействие последних двух месяцев угнетало его, а постоянное давление со стороны брата и баронов, требующих подписать проклятый договор епископа Анри, просто приводило короля в ярость. Он пришел к выводу, что лучшее средство от всех его болезней — решающее сражение с силами Генриха Анжуйского.

Стефан надеялся, что встреча с незнакомкой поможет ему отвлечься от мыслей о баронах и вечного беспокойства об Эвстейке.

Услышав о договоре, который лишит его наследства, сын пришел в неописуемую ярость, несмотря на все заверения Стефана, что он никогда не подпишет такой документ. Вконец обезумев, Эвстейк умчался из лагеря, осыпая проклятиями отца и епископа Винчестерского, опустошил поместья, поддерживающие Генриха Анжуйского, а затем в безрассудстве напал на монастырские владения аббатства святого Эдмунда. Испуганные монахи обратились за помощью к Стефану, и накануне король отправил за Эвстейком отряд.