Роковая корона

Оглавление

— Ничего не заметно.

— Благодарение Деве Марии за это! Ты знаешь, как для меня важно понравиться графу, — сказала Мод дрогнувшим голосом. — Я пропала, если мы не сможем по-настоящему пожениться.

У Олдит смягчилось лицо.

— На этот раз поженитесь, чувствую своей шкурой. В конце концов, хотя мне и прискорбно говорить об этом, но сейчас ты более опытна в таких делах, чем прежде. И, как мы наслышаны, граф тоже в этом деле не лентяй.

Олдит поставила на пол флакон с маслом, шагнула к шесту, торчащему из стены, и осторожно сняла зеленую тунику и платье, которые Мод сшили в Нормандии.

— Вы прекрасно выглядите в этом наряде, миледи. Носите его, пока еще можете.

Спустя несколько часов, сидя рядом с Жоффруа за высоким столом в большом зале, Мод согласилась, что Олдит была права: Жоффруа не спускал с нее восхищенного взгляда. Кроме приглашенных вассалов графа, нескольких баронов и их жен, а также неизменно присутствующего епископа Анже, других гостей не было. Атмосфера была натянутой, но открытой враждебности не чувствовалось.

— Для вас изготовлено новое блюдо, мадам, — гордо произнес Жоффруа, когда главный повар внес большое оловянное блюдо со светлым студнем из рубленого цыпленка в виде огромного льва. — Видите? Это точная копия Анжуйского льва.

При виде колышущейся желеобразной массы Мод захотелось сострить, но Жоффруа и главный повар так выжидающе смотрели на нее, что она почтительно взяла маленькую порцию и ухитрилась проглотить ее, запив приличным количеством белого вина.

— Восхитительно! — произнесла она, слегка улыбнувшись и сдерживая подступившую тошноту. — Вы превзошли самого себя. — Мод помолчала. — Я должна сказать, что ни в Европе, ни в Нормандии поварское искусство не сравнится с анжуйским.

Повар засиял, Жоффруа выглядел удовлетворенным, епископ Анже тайком перекрестился, и все сидящие за столом почувствовали облегчение. Несколько прохладная атмосфера зала растаяла, и когда один из присутствующих провозгласил тост: «За благополучное возвращение прекрасной графини Анжуйской!» — со всех сторон зазвучал приветственный хор голосов. Глядя на улыбающиеся лица, Мод подумала, что для начала это весьма неплохо. «Господи, — молилась она, — пусть вечер закончится так же хорошо, как начался».

Наконец обед завершился. Мод извинилась перед гостями за то, что рано покидает их. Она встретилась с Жоффруа мимолетным взглядом и поднялась из-за стола. В голубых глазах графа ясно читалось: жена заслужила его расположение и может надеяться, что сегодня ночью он посетит ее.

Сидя на кровати с натянутым до подбородка покрывалом и распущенными, свободно ниспадающими на спину волосами, Мод с волнением ожидала Жоффруа. Каждый звук заставлял ее вздрагивать. Она не могла унять ни дрожь в руках, ни бешеный стук сердца. «Ошибки не будет, — твердила она себе. — Никакой». Ни словом, ни жестом она не выдаст себя, будет всего лишь покорной своему долгу женой, довольной возвращением в дом мужа, достаточно наказанной за прежнее своенравное поведение. Она должна действовать убедительно, иначе погибнет.

За дверью раздались шаги, и вошел Жоффруа. Одетый в ту же самую голубую шелковую рубаху с восточными узорами, которую помнила Мод, он выглядел спокойным и уверенным.

— Я очень рад, что вы вернулись, мадам, — сказал Жоффруа с осторожной доброжелательностью. — Вы, кажется, изменились, и я очень этому рад.

— Благодарю вас, — ответила Мод. — Вы также изменились.

— Конечно, — удовлетворенно улыбнулся он. — Мальчик стал мужчиной.

Мод глубоко вздохнула и произнесла слова, которые так тщательно подготовила:

— Я хочу извиниться за мое прошлое дерзкое поведение. Я постараюсь быть лучшей женой, чем прежде.

— Ну, ну, полагаю, что мы оба погорячились, — сказал Жоффруа, польщенный ее словами. — Я верю, что вы также найдете во мне лучшего мужа, чем прежде. Но давайте больше не будем об этом. Слава Богу, мы начнем все снова.

Он подошел к кровати, снял свое голубое одеяние и потянулся к Мод. Когда она повернулась, чтобы потушить свечу, стоявшую в железном подсвечнике на столике у кровати, Жоффруа задержал ее руку.

— Я совсем забыл, как вы красивы, — сказал он, отбрасывая кремовое покрывало и медленно оглядывая ее обнаженное тело.

Ободренная, Мод едва заметно улыбнулась. Если он находит ее красивой, это значительно облегчит задачу. Внезапно Жоффруа схватил ее с такой решительной силой, что от удивления она задохнулась. Он начал целовать ее, а прикосновения опытных рук выдавали знатока женского тела. Как это отличалось от тех неумелых юношеских ощупываний, которые помнились Мод. Как и говорила Олдит, во время ее отсутствия Жоффруа действительно не ленился.

— Вы несколько пополнели, — пробормотал он. Его руки скользнули вверх от ее живота и сжали полную грудь. — Здесь стало много полней, как мне кажется… но это идет вам, мадам, это идет вам. Правда, я предпочитаю, чтобы у женщин было поменьше мяса на костях.

Мод начала ласкать Жоффруа, ее пальцы, погладив его живот, опустились к бедрам. Она с волнением ожидала, когда же его член станет твердым, и уговаривала себя сохранять спокойствие. Жоффруа совсем не походил на Стефана, тело его было не таким мускулистым и сильным. «И даже запах другой», — подумала Мод, с тоской вспоминая крепкий аромат лошадей, кожи и древесного дыма, который связывался в ее представлении со Стефаном.

Жоффруа лежал неподвижно, предоставляя ей возможность делать все, что хочется. Ее старательные пальцы гладили его плоть, но безрезультатно — лишь дыхание мужа учащалось. Мод начала паниковать. Что же она делает неправильно? Неужели ей не удастся возбудить его? И вдруг все — с трудом сдерживаемые переживания последних десяти дней, переутомление от путешествия, щемящая боль от разлуки со Стефаном — внезапно выплеснулось с неимоверной силой, как река, хлынувшая из берегов. Упав на Жоффруа, Мод разразилась потоком слез, ужаснувшись этому и напугав графа. Тело ее сотрясалось от рыданий, она никак не могла остановиться. Но, к большому удивлению Мод, это не вызвало неприязни у Жоффруа. Наоборот, он попытался утешить ее.