Подарок для Повелителя (1-3)

Оглавление

Человеческий век короток, поэтому наши короли не спешили налаживать отношения с эльфами: одного беспокоили только его насущные проблемы, другой, как и мой отец, считал, что компромисс — это проявление слабости, третий опасался, что "шашни" с эльфами вызовут недовольство у народа — и так последние 200 лет. На смену усопшему королю приходил его наследник, который, в надежде на то, что в его правление войны не будет, не пытался ничего изменить. Но то человеческие правители, а Повелитель эльфов будет править еще не одно столетие, уж он-то должен понимать, что так долго продолжаться не может. И если бы он сделал первый шаг навстречу людям, то наш король с радостью бы поддержал такое решение, люди быстро оценили бы выгоду от открывшихся перспектив, а эльфы… Эльфы бы приняли такое решение Повелителя, потому что, слово Повелителя — Закон, а Закон эльфы чтут. От преступившего Закон отрекается весь род — худшее наказание для эльфа. Мечтать невредно: Повелителю не позволит гордость снизойти до презренных людишек, которые, тем не менее, умудрились убить изрядное количество эльфов.

О мече я Вилли так ничего и не сказал. И так ясно, что это не его меч, зачем тогда лишний раз расстраивать его и давать еще один повод для мести. Я выкупил "меч Вилли" (сразу-то я решил, что это его меч) именно по этой причине. Эльф обязательно вернулся бы за ним — и не один, и тогда бы его месть коснулась бы всего города — мстят эльфы очень страшно.

Я всерьез уже задумывался, а не выкинуть ли мне меч, который прицепил на пояс. Клинок оказался довольно прочным, и хотя таким оружием можно было только насмешить противника, уж лучше такой меч, чем никакого, может, увидев его, потенциальный противник справедливо посчитает, что связываться с умалишенным себе дороже, и не станет на меня нападать. Настроение с каждым днем все падало и тащить эту бесполезную железяку больше не хотелось, но когда я уже хотел выкинуть это свидетельство самой бессмысленной траты денег в моей жизни, меч преподнес мне сюрприз. Когда я решил в последний раз "полюбоваться", на что я променял свой дуэльный клинок, то с удивлением обнаружил, что, лезвие очистилось от зазубрин и ржавчины. Никогда не слышал, чтоб мертвые клинки оживали. Может, он был в коме, а теперь очнулся и признал меня хозяином? Я провел пальцем по лезвию и тут же отдернул руку — острый. Ну что же ты, Железяка? Не захотел, чтоб тебя выбросили в сыром лесу — мигом очнулся. Я тебя таскаю — а ты меня чуть без пальца не оставил. Я почувствовал себя намного уверенней, и хотя от эльфийского меча надо ожидать эльфийского коварства, надеюсь, что в случае опасности он не будет мешать.

На третий день нашего безрадостного путешествия я не выдержал: по моим подсчетам мне еще два дня тащить эльфа до границы, а настроение — ложись и помирай. А дальше будет еще хуже. Чувствую еще пара дней, и я окончательно уверюсь в том, что возвращение покалеченного эльфа к сородичам только спровоцирует очередной карательный рейд, и из-за моей мягкотелости погибнут люди. Как только я буду уверен в этом больше чем пятьдесят процентов, прикопаю эльфа под ближайшей елкой. Поэтому на первой же поляне я сделал не запланированную остановку. Эльф если и удивился, то виду не подал.

— Эльф, — в последнее время я называл его только Вилли, и теперь, услышав иное обращение, тот сразу напрягся, — я до сих пор не уверен, что я правильно поступаю, таща тебя к твоим. Я вообще не знаю, зачем я это делаю. Я не буду требовать, чтоб ты обещал оставить месть, только знай, что эльфы сами виноваты в том, что их так ненавидят…

Когда я выплеснул накопившиеся эмоции, стало намного легче: пусть эльф знает, как я к нему на самом деле отношусь, а то терпеть его благодарные полупоклоны стало уже невыносимо. Эльф меня благодарил за еду, за воду, за лекарства, за всю ту помощь, что я ему оказывал, благодарно кланяясь за всякую мелочь. Где его хваленая эльфийская гордость?

До ужина я с эльфом больше не разговаривал и уже успел десять раз пожалеть, что наговорил кучу гадостей. Надо было просто попросить его не мстить, и, может быть, из благодарности тот не стал бы убивать хотя бы людей, живущих в нашем графстве. Но из глупой гордости — мне от врага ничего ненужно — я бездарно упустил возможность хоть как-то повлиять на сложившееся противостояние: если хотя бы один эльф отказался от мести, возможно и другие эльфы поняли, что много плохих людей, но есть и хорошие…

От еды эльф отказался, не забыв при этом слегка поклониться. Да что ж это такое? Мол, есть я не буду, но спасибо, что предложили. Да уж добился мира во всем мире.

— Брось, эльф, если хочешь еще увидеть своих, то ешь, а то я решу, что ты отказываешься от моей помощи вообще. — На слове "увидеть" эльф вздрогнул. Ну вот, дипломат из меня никудышный, нашел, что сказать слепому эльфу. Только когда эльф снова отказался еды, я заметил, что ему плохо: он весь покрылся испариной, его лихорадило. Не зная, в чем причина такого ухудшения, я мало чем мог помочь — только приготовить жаропонижающий отвар. Чтобы заставить эльфа выпить его, пришлось приложить немало упорства.

— Не глупи, давай, я же вижу, что тебе плохо, открой рот, тебе станет лучше, если ты выпьешь отвар, — когда увещевания не помогли, пришлось зажимать упрямому эльфу нос. Зато когда тот со стоном, наконец, приоткрыл рот, я понял, в чем причина повышенной температуры — у нашего маленького резались зубки, причем все сразу. Обе челюсти распухли, а на месте выбитых зубов, теперь начали "проклевываться" новые. Отвар был безжалостно вылит обратно в котелок, и туда же полетели новый травы. В итоге получился универсальный жаропонижающий, болеутоляющий и снимающий отеки отвар.