Наконец-то вместе

Оглавление

— Поезжай прямо из театра. Не опаздывай. Он встал и устремился к двери их спальни.

— Нет, я точно что-то позабыл…

— Питьевую воду, свечи, оловянный кофейник? — услужливо предположила Ли. — Продукты к ужину? Грушу мне на завтрак?

— Никаких груш. Ты просто подсела на них, как на иглу, — шутливо бросил он через плечо. — Отныне тебе полагаются только «Крим оф Уит» и чернослив.

— Садист, — пробормотала Ли в подушку, но как только дверь захлопнулась, с улыбкой перевернулась на спину, глядя в окно, выходящее на Центральный парк. Логан просто загорелся идеей дома в горах, но хотя его энтузиазм был поистине заразительным, для Ли важнее всего было беспечное настроение мужа. Тринадцать лет назад они были так молоды, так бедны, что тяжелый труд стал сначала необходимостью, а потом и привычкой. В день свадьбы их общий капитал составлял восемьсот долларов наличными плюс только что полученный Логаном диплом архитектора, светские связи его матери и недоказанный актерский талант Ли. И еще их непоколебимая вера друг в друга. И этими скудными средствами они создали себе великолепную жизнь, хотя последние несколько месяцев были так заняты, что их сексуальные отношения почти свелись к нулю. Она полностью погрузилась в предпремьерное безумство новой пьесы, а Логана совершенно поглотили бесконечные сложности его последнего и самого значительного делового проекта.

Лежа в постели и рассматривая облака, собирающиеся в ноябрьском небе, Ли решила, что ей определенно нравится перспектива провести ночь перед огнем, в полной неге и безделье, и заниматься любовью с мужем. Они так хотели ребенка, и она неожиданно сообразила, что сегодняшняя ночь — наиболее подходящий период для зачатия.

Сонно мечтая об этой ночи вдвоем, она почти не услышала, как в комнату вошла Хильда уже в пальто и с подносом.

— Мистер Мэннинг сказал, что вы уже проснулись, вот я и принесла вам завтрак перед уходом, — объяснила она и, подождав, пока Ли неохотно сядет, вручила ей поднос, содержащий обычное утреннее меню Ли: творог, грушу и кофе. — Я все прибрала после вечеринки. Больше ничего не нужно?

— Абсолютно. Желаю хорошо провести выходной. Собираетесь к сестре в Нью-Джерси?

Хильда кивнула.

— Сестра сказала, что ей недавно очень повезло в «Харра». Вот я и решила пойти с ней туда.

Ли едва сдержала улыбку, потому что, насколько она могла судить, у Хильды абсолютно не имелось простых человеческих слабостей, если не считать одной: страсти к «одноруким бандитам»в Атлантик-Сити.

— Мы вернемся не раньше чем завтра к вечеру, — неожиданно сообразила Ли. — Я сразу поеду в театр, а у мистера Мэннинга — деловой ужин, который продлится допоздна, так что вам совершенно не обязательно приезжать. Почему бы вам не провести у сестры два дня и не испытать игорные автоматы в других казино?

Соблазнительная перспектива двух выходных подряд повергла экономку в состояние полнейшего внутреннего конфликта, отразившееся на простом некрасивом лице Хильды и заставившее Ли спрятать очередную улыбку. В войне против грязи и беспорядка Хильда Бруннер была неутомимым, несгибаемым генералом, идущим на ежедневную битву в полном вооружении — с пылесосом и чистящими порошками. Мрачное решительное выражение ее лица предрекало мусору и пыли неминуемое поражение. Взять сразу два выходных для Хильды равнялось добровольному отступлению, а следовательно, было совершенно немыслимым. С другой стороны, если она примет предложение Ли, сможет провести целых два дня в компании сестры и игральных автоматов.

Хильда оглядела безупречную спальню, тоже входившую в число ее личных полей сражений, заранее пытаясь определить степень поражения, возможно, ожидающего ее после двух дней отсутствия.

— Я бы хотела обдумать ваше предложение.

— Разумеется, — кивнула Ли, изо всех сил стараясь сохранить серьезную мину. — Хильда! — окликнула она, когда немка поспешила к двери.

Хильда, занятая процессом подпоясывания пальто, обернулась:

— Да, миссис Мэннинг?

— Вы настоящее сокровище.

Ли надеялась уехать из театра к четырем часам, но режиссер и автор пьесы, просмотрев дневной спектакль, решили внести небольшие изменения в две ее сцены, а потом бесконечно спорили о том, какие именно изменения следует сделать, пробуя сначала один вариант, а потом другой. В результате Ли сумела освободиться только в начале седьмого.

Волокна тумана, переплетенные с полосами легкого снежка, затрудняли обзор. Ли с трудом выбралась из города. Дважды она пыталась позвонить Логану по сотовому, предупредить, что опоздает, но либо он где-то забыл телефон, либо в этой горной местности сотовая связь не действовала. Пришлось оставить сообщения на автоответчике.

К тому времени как она добралась до гор, снегопад значительно усилился и поднялся сильный ветер. «Мерседес»— седан Ли, машина тяжелая, уверенно пробивался вперед, но дорога была такой скользкой, а видимость — никудышной, что дальше чем на пятнадцать футов от лобового стекла ничего не удавалось разглядеть. Временами было невозможно различить большие дорожные знаки, не говоря уже о приметах, обозначенных Логаном на самодельной карте. Придорожные рестораны и автозаправки, обычно открытые часов до десяти, давно закончили работу. На парковках не было ни единой машины. Дважды Ли разворачивалась в полной уверенности, что пропустила дорожный знак или нужный съезд. И поскольку ни остановиться, ни спросить дорогу было невозможно, оставалось только ехать дальше и искать.

Когда, по ее расчетам, до хижины оставалось всего несколько миль, Ли свернула на никак не обозначенный проезд, перегороженный штакетником, и включила верхний свет, чтобы снова проверить указания Логана. Она была почти уверена, что две мили назад пропустила поворот, который Логан описывал как «двести футов к югу от крутого склона, как раз за маленьким красным сараем». И поскольку за последние два часа намело не менее шести дюймов снега, то, что казалось маленьким красным сараем, могло легко оказаться большим черным загоном, невысокой силосной башней или грудой замерзших коров. Ли решила вернуться и проверить поточнее.