Собрание сочинений. Т. 5

Оглавление

114

Щелкнул леший языком, горсть снега для освежения в пасть забил и начал вытягиваться… На то он и леший: мог в вышину расти хоть до сосновой верхушки, мог и до лопуха снизиться. Вытянулся леший, тонкий-тонкий стал, как камышинка. Закачался, склонился и сквозь форточку пролез, словно цепкий хмель вдоль шеста.

В комнате опять сократился до своей обычной лесной порции. Глаза зорки, лунный свет по полу и по стенам играет, — осмотрелся леший. Тесно ему, — никогда в комнате не бывал. На стене карта: «Россия». Посмотрел, понюхал, не понял. Он и не знал, — где ж ему знать? — что он сам в России живет, в самом сердце ее — в Орловской губернии, в Волховском уезде. А рядом с картой знакомое: таблица грибов. Ловко! Вон грузди, а вон сыроежки с оборочкой, а над ними тугой рыжик… Корявым пальцем потрогал. Что за штука! Все плоские… Как это так устроено? За таблицу посмотрел — ничего нет, гладкая стена. Крякнул и отошел. В школьный шкаф сквозь стекло заглянул: на полках чучела синички, иволги, лазоревой сойки… Все знакомые! Пощелкал им леший пальцами, — не отзываются. Спят, что ли? Но почему же глаза открыты?

Подошел к елке, покосился на зеленую верхушку и ахнул: звезду забыли снять!

Ужели пропустить такой случай?.. Вот как только ее голой рукой взять? Помнит леший, как из забытого костра в лесу алый уголек вытащил — поиграть, — волдырь (во какой!) на ладони, вскочил.

Ничего, сорвет, на пол бросит, а потом в тряпицу — вон в углу валяется — завернет.

Вытянулся, вырос до потолка, протянул лапу… отдернул… опять протянул и хвать за звезду.

Не жжется! Совсем, совсем холодная, словно лист кувшинки. Не стал дальше ничего и рассматривать, зажал звезду в лапу, в другую горсть огарков с елки обобрал и сквозь форточку, в складную сажень вытянувшись, скорей на волю. У плетня коврижку-пряник на снегу поднял, видно, школьник обронил, — пригодится, — и бегом, на ходу приплясывая и весело подхрюкивая, побежал, старый дуралей, к лесу.

* * *

Пес Мухомор отошел от лесной сторожки. Что такое? Почему огонек в лесу под старой елью засветился? И второй. И третий.

Надо проверить: лесник-хозяин на елку в школу ушел, не вернулся, — у кума-кузнеца до утра застрял, — пес за него хозяином в лесу остался.

Подкрался Мухомор к елке, за снежным бугром притаился… Высунул морду, глазам не верит…

Сидит леший под пушистой елью, свечки вдоль нижней ветки рядком золотыми глазами мигают, в одной руке у лешего звезда с елки, в другой пряник… Задрал лохматую голову и тоненьким голоском (все слова перепутал) напевает:

Борода! Борода!
Посконная Коляда!
Отпирай пирога,
Выноси ворота!
Отворяй лепешки!
Подавай окошки!..

А потом пряник на снег положил, звезду над головой поднял и давай приплясывать вокруг елки, все ухватки девочки Тани перенял…

Подполз пес на брюхе поближе (леший его и не заметил, очень уж расплясался), обнюхал пряник и съел до крошки. Повернул назад к своей избушке, губы облизывает, вкусно! — и думает, — задал ему леший загадку:

«Как он свечки зажег без спичек-то? Откуда у него спички? И свечи откуда добыл и звезду… и пряник?»

Спички лешему ни к чему: у него и кремень и кусок железной подковы и трут — все в лесу под камнем хранилось, — давно он у человека научился костры в лесу разводить. А откуда свечки, звезда и пряник — кто сказку эту прочел, сам знает.

<1926>

Париж

НЯНЯ ПУШКИНА

Подруга дней моих суровых,
Голубка дряхлая моя…

Пушкин

Сквозь льдистое оконце
С морозной вышины
Глядит литое донце
Серебряной луны.
По кровле ветер пляшет,
Гудит в ночном саду,
И снег волнистый пашет
На скованном пруду…
Но здесь, в углу родимом,
Ночной не страшен клик:
Лампада алым дымом
Ласкает темный лик.
Не спится старой няне.
Лежанка, как огонь…
Прошелестели сани,
Зафыркал бодрый конь.
Бревно в углу стрельнуло,
Мороз — что час — лютей.
Кот моется у стула,
Зовет-сулит гостей.
Прислушалась, привстала:
Часов старинных хрип,
И за стеной средь зала
Шагов знакомых скрип.

Вошла ворчунья в зальце,
Зажав в руке костыль…
Со свечки каплет сальце,
Трещит-чадит фитиль,
Бумага грудой белой
Разрыта на столе,
Лесок оледенелый
Сверкает на стекле.
Над ширмой, как заплата,
Сухой полыни клок.
Цветная кисть халата
Взлетает мерно вбок…
«Опять, неугомонный,
Проходишь до утра,
Как домовой бессонный?
Давно в постель пора!»
Сняла нагар со свечки.
Кот входит важно в зал.
Поэт у жаркой печки,
Скрестивши руки, стал.
В саду — глухие вскрики
И лунные межи…
«Дай, старая, брусники,
Да сказку расскажи…»

На стареньком диване
У мерзлого окна
Дремотный голос няни,
Как плеск веретена.
В руках мелькают спицы,
Трясется голова,
И вьются небылицы —
Волшебные слова:
Про лешего Антипку,
Про батрака Балду,
Про золотую рыбку,
Про кузнеца в аду…
Зарделось в зале лето,
Шумит-шуршит травой.
В простенке тень поэта
С курчавой головой…
А кот все горбит шубу,
Не тот ли это кот,
Что был прикован к дубу
У синих-синих вод?
«Распелась… Вот чечетка!
Смотри, в саду — светло».
И крестит няня кротко
Любимое чело.