Собрание сочинений. Т. 5

• Предыдущая
• 55/211
• Следующая

55

Две колдуньи на базаре
Хвост приметили в руке…
«Петушок?» — и загалдели
На волшебном языке.
Но старик был сам не промах,
Колдовской он понял сказ:
В голове у этой птицы
Был чудесный скрыт алмаз!
Кто в кольцо его оправит,
Сразу тот всего достиг —
Все, чего не пожелает,
Он получит в тот же миг.


Сбыть за грош такое чудо,
Чтоб из тыквы кашу есть?
Через вал тайком с базара
Поспешил он перелезть…
Под платаном у фонтана
Птице голову свернул,
Раздобыл алмаз чудесный
И в тряпицу завернул…
Прибежал, вприпрыжку, в город:
«Мастер! Сделай мне кольцо!»
На заре домой вернулся —
На щербатое крыльцо.


«Эй, кольцо! Верни мне юность,
Выстрой замок со стеной…
А красотка-королевна
Чтоб была моей женой!»
Повернул кольцо, и диво:
Нет морщин, глаза горят…
В алом шелковом камзоле
Он стоит среди палат.
Молодая королевна,
Губки бантиком сложив,
Говорит: «О, мой Аньело,
Ты, как яблочко, красив…»


Две колдуньи злей гадюки:
Клад уплыл у них из рук!
Сшили куколку — и в замок
Сквозь каминный влезли люк…
Кукла пляшет, лентой машет,
Вальс в животике звенит:
Эта кукла королевну
Приманила, как магнит…
«Сколько стоит?» — «У Аньело
На мизинце есть алмаз:
Как уснет, сними колечко,—
Нам за куклу в самый раз!»


Королевна как ребенок:
Маком вспыхнуло лицо,—
Из-под полога цветного
Ведьмам вынесла кольцо…
И глядит… старухи скрылись,
Дом — сарай из старых плит…
За холщовой занавеской
Кто-то тоненько храпит.
Подошла: на грязных досках
Старый дед, сморчок сморчком…
Гневно хлопнула калиткой
И ушла в отцовский дом.


Ест Аньело кукурузу
Со слезами пополам.
Королевны нет как нету…
Сколопендры по углам.
Вместо замка — жалкий домик,
Лоб в морщинах, череп гол…
Вдруг мышонок из-под бочки
Со скамейки влез на стол.
«Эй, старик! Ты к нам был ласков…
Есть в горах мышиный край,
Отправляйся в наше царство,
Там помогут… Не вздыхай!»


Близ лазейки в мышье царство
У мышей был свой кордон.
«Кто идет? — спросила мышка. —
Не кошачий ли шпион?»
Набежал народ хвостатый…
«Ба, Аньело? В добрый час!
Отдохни у нас покуда.
Хочешь сыра и колбас?
Не горюй, — алмаз добудем,
Снарядим мы двух мышей:
Не видать кольца колдуньям,
Как своих свиных ушей!..»


Мыши рысью в путь пустились.
Вот и черный дом в лесу.
Две колдуньи спят на шкуре
С паутиной на носу…
У одной алмаз на пальце.
Мышка палец стала грызть…
Полусонная колдунья
Хвать рукой себя за кисть:
На пол сбросила колечко,
А другая мышка вмиг
Подхватила светлый перстень
И в окно горошком шмыг…
«Получай!» Аньело ходу, —
Побежал домой, как волк.
Повернул кольцо вкруг пальца:
Снова замок, слуги, шелк…
Молодая королевна,
Взор смущенно опустив,
Говорит: «О, мой Аньело,
Ты, как солнышко, красив!»
Помирились… Что ж тут делать?
А старух за злую прыть
Приказал кольцу Аньело
В двух верблюдиц обратить.


Все? Не все. Постой немножко…
Благодарность — первый долг.
Кликнул утром слуг Аньело
И сказал: «Возьмите в толк! —
Отправляю в мышье царство
С провиантом семь подвод:
Две с ослиной колбасою,
Две с зерном — на целый год,
Две с голландским старым сыром
(Мыши страшно любят сыр),—
А в последней — кукуруза
И отборнейший инжир».

ЧУДЕСНОЕ ЛЕТО
Повесть для детей

I.ТРОТУАРНЫЙ КЛУБ

Игорь живет в тупичке, в старом солидном, сером доме. Окно в столовой непрозрачное, все в матовых квадратиках, по которым нарисован усатый, взбирающийся до самого верха виноград. Но если окно чуть приоткрыть (ведь на улице теплынь) — видно все, что на улице делается. Благо подоконник почти у самого тротуара, в нижнем этаже. А совсем открывать окна нельзя, потому что прохожие не должны знать, что в чужой квартире делается. Не полагается.

Справа и слева такие же серые парижские дома-близнецы. Но перед шестиэтажными строгими стенами зеленеют веселые платаны. В пыльной листве копошатся воробьи, перелетают с ветки на ветку, рассказывают друг другу воробьиные новости. Порой какой-нибудь любопытный воробей наклонит с нижней ветки голову и внимательно смотрит бисерными глазками на тротуар: что за возня внизу, чего это дети, как воробьи, с места на место перепархивают? Только мешают крошки подбирать… Хотелось бы воробью вмешаться в детские игры, да страшно, еще хвост оттопчут, или в рот кому-нибудь влетишь с разгону. Дети ведь в воробьиных глазах — великаны. Все равно как нам бы вздумалось с допотопными мамонтами поиграть: интересно, но разве решишься?

Мальчик, смотревший из окна, вздохнул. Он тоже не решался в детскую уличную возню вмешиваться, но причины у него были свои, не воробьиные. Он только-только начинал еще говорить по-французски. Как же играть, когда ты вроде глухонемого? Французские мальчики спросят: «Как тебя зовут?», а ты смутишься и ответишь: «Половина двенадцатого». Жили-жили в Болгарии, только научился болтать по-болгарски, тронулись в Берлин. Осилил, было, немецкий, — сочинение даже писал, про честную немецкую собаку, которая у воришки сосиски вырвала и колбаснику назад принесла… Трах, в Париж месяц тому назад переехали. Чего это взрослые, как галки, из страны в страну перелетают?

3

• Предыдущая
• 55/211
• Следующая