Умри завтра

Оглавление

Дело дурно пахнет.

Правильно говорит старая пословица: «Держи друзей рядом, а врагов еще ближе».

В данный момент Джим Тауэрс очень близко – ближе некуда. Туго обмотанный липкой лентой, лежит египетской мумией в кузове белого фургона, который зарегистрирован на реально существующую, но никогда реально не работавшую строительную фирму, и почти всегда скрыт от постороннего глаза в надежно запертом боксе.

В данный момент фургон стоит в переулочке, в паре сотен ярдов от автострады.

Совсем близко.

Через двадцать минут шхуна медленно вышла в открытое море. За пределами гавани ветер мигом окреп, суденышко запрыгало по волнам.

Рядом со стоявшим за штурвалом Ионой в открытой кабине – можно сказать, под тентом, – сидел на жестком стуле Гленн Брэнсон, то и дело поглядывая на мобильник в ожидании сообщений от Эри. Гавань и береговая линия тают вдали, дисплей пуст и черен. Через полчаса возникло и стало неуклонно усиливаться неприятное ощущение.

Ныряльщики не прекращали насмешек.

– Всегда так наряжаешься перед выходом в море? – спросил на этот раз Крис Дикс по прозвищу Клайд.

– Угу. Только обычно беру отдельную каюту с балконом.

– Видно, в уголовной полиции хорошо платят.

Шхуна вибрировала и чертовски качалась. Гленн глубоко дышал выхлопными газами, остро чувствуя запах смолы, тухлой рыбы и дезинфекции, которая у каждого полицейского ассоциируется со смертью. Голова закружилась, море затуманилось перед глазами.

– Смокинг взял? – подхватил Див. – Пригодится к обеду за капитанским столом.

– Взял, конечно, – кивнул Гленн. Слова выходили с усилием. Вдобавок он замерз.

– Если вдруг затошнит, смотри на горизонт, – заботливо подсказала Таня.

Он попробовал смотреть на горизонт, только было почти невозможно сказать, где серое небо сходится с вздымающейся серой водой. Изо всех сил вглядывался, напрягая глаза и мозги, но безуспешно – мешал водоворот в желудке.

– Смотри, Гленн, вот те самые аномалии, которые мы вчера отметили, – сказала Таня Уайтлок, включив запись на маленьком голубом экране.

Посередине тянулась вниз линия, вычерчиваемая гидролокатором, который тащила за собой шхуна. Таня указала на две крошечные, едва заметные черные тени.

– Вполне возможно, что это тела.

Гленн не совсем понял, куда смотреть. Пятнышки размером с муравьев.

– Вот это? – переспросил он.

– Да. Ходу около часа. Хочешь кофе?

Он покачал головой. Около часа. Проклятье. Еще целый час. Вряд ли удастся что-нибудь проглотить. Попытался снова посмотреть на горизонт, но стало только хуже.

– Нет, спасибо, – пробормотал он. – Все в порядке.

– Точно? Вид у тебя неважный, – заметила Таня.

– Никогда себя лучше не чувствовал, – заявил Гленн.

Через десять секунд он сорвался со стула, бросился к борту, и его вывернуло вчерашней лазаньей и виски. А еще единственным утренним тостом.

К счастью для сержанта, а особенно для окружающих, ветер дул ему в спину.

33

Со временем Гленн очнулся под рокот спускавшейся якорной цепи. Двигатель умолк, палуба сразу же перестала вибрировать, только высоко поднималась и проваливалась, бросая при этом сержанта в разные стороны. Послышался скрип каната, визг лебедки, щелчок и шипение вскрытой банки с каким-то напитком, треск рации, потом голос Тани:

– Суспол с борта «Скуби» вызывает береговую охрану.

Суспол – морской позывной суссекской полиции.

Сквозь треск Гленн расслышал ответ:

– Береговая охрана слушает. Прием.

Снова Таня:

– На шхуне десять человек. Находимся в десяти милях юго-восточнее Шорэмской гавани. – Она продиктовала координаты. – Дошли до места погружения, приступаем.

Опять затрещал голос:

– Сколько всего ныряльщиков, сколько в воде?

– На борту девять. Двое выходят.

Гленн смутно понял, что накрыт брезентом, ему больше не холодно. Голова кружится. Хочется быть в любом другом месте, только не здесь. Он заметил на себе пристальный взгляд Арфа.

– Ну, как ты?

– Не очень, – прозвучал слабый голос, напоминающий его собственный.

Внезапно усилилась вонь дезинфекции, сфокусировалась добродушная физиономия Арфа, затененная козырьком черной бейсболки, из-под которой клочьями ваты выбиваются с обеих сторон пряди седых волос.

– Знаешь, что морская болезнь бывает двух типов? – спросил он.

Сержант слабо помотал головой.

– При первом боишься умереть.

Сержант уставился на него.

– А при втором боишься не умереть, – договорил Арф.

Вокруг прокатился смех.

Значит, решил Гленн, он страдает сейчас третьим типом – когда уже умер, но не в состоянии покинуть тело.

Таня в непромокаемом гидрокостюме обрезала углы белого мешка для трупов. Если придется поднимать находку, вода должна вытекать из мешка. Полицейское снаряжение не приспособлено для подводных работ, приходится многое подгонять, переделывать. Прикрепившись пуповиной к панели питания и к системе связи, которой заведует Гонзо, Таня проверила на протечку костюм, маску, дыхательные и коммуникационные трубки. Полностью удостоверившись, что все в порядке, взглянула на часы.

Каждый опытный дайвер перед погружением старается исключить риск кессонной болезни, которую вызывает повышенная концентрация углекислого газа в крови, что причиняет сильную, порой смертельную боль. Поэтому при подъеме необходимо часто, иногда надолго останавливаться, в зависимости от глубины и длительности пребывания под водой. Отсчет времени ведется с момента погружения.