Умри завтра

• Предыдущая
• 62/143
• Следующая

При каждом упоминании дочки о Зимнем коттедже становится грустно. Еще печальнее, что через семь лет после переезда оттуда Кейтлин, которой тогда было восемь, до сих пор говорит о Зимнем коттедже как о своем доме. Не считая домом тот, в котором живет. Больно и обидно.

Но понятно. Восемь лет, прожитых в Зимнем коттедже, девочка была здорова. В тот период жизни она была беспечна. Болезнь началась годом позже, и Линн порой задумывается, не сыграл ли роковую роль стресс, который Кейтлин испытала при разводе родителей.

Проехали мимо трубы «Икеа». Линн уже видит в ней некий символ своей жизни. Словно пограничный столб. Старая нормальная жизнь к югу от него, новая, незнакомая, неизвестная – к северу. Джастин Тимберлейк запел на диске: «Одно приходит, другое уходит…»

– Эй, мам, – неожиданно оживилась Кейтлин. – Думаешь, это правда?

– Что именно?

– Одно приходит, другое уходит…

– Ты хочешь спросить, верю ли я в карму?

Кейтлин немного подумала.

– Я как бы говорю, что получаю выгоду от чьей-то смерти. Правда?

От смерти разбившегося мотоциклиста, как Линн объяснили в больнице, но дочке она этого не сказала, не желая ее волновать и расстраивать.

– Может, лучше посмотрим с другой стороны? Может быть, у того человека остались любимые, которым будет приятно знать, что их утрата принесла кому-то пользу.

– Дичь какая-то. То есть то, что мы типа не знаем, кто это такой. Как думаешь, я когда-нибудь могу встретиться с его… родными?

– Тебе захочется?

Кейтлин помолчала.

– Не знаю. Может быть.

Пару минут ехали дальше в молчании.

– Знаешь, что Люк говорит?

Линн пришлось сделать глубокий вдох, удерживаясь от ответа: «Не знаю, что говорит этот отморозок, и знать не желаю».

– Расскажи, – попросила она гораздо более легкомысленным и заинтересованным тоном, чем следовало.

– Ну, говорит, что некоторые люди с пересаженными органами как бы что-то перенимают от доноров. У них меняется характер, вкусы… К примеру, если донор обожал батончики «Марс», ты их типа тоже полюбишь. Или какую-то особую музыку. Или станешь хорошим футболистом. Вроде от его генов.

– Откуда Люк это взял?

– Из Интернета. Там куча сайтов. Мы кое-куда заходили. И если они чего-то не любили, ты тоже не полюбишь.

– Правда? – встрепенулась Линн. Может, донор этой печени терпеть не мог оболтусов с дурацкой стрижкой.

– Там настоящие истории. – Кейтлин посерьезнела. – Нет, правда! Ну ладно, ты же знаешь, что я боюсь высоты?

– Угу.

– Я прочитала про американку, которая тоже жутко боялась высоты, потом ей пересадили легкие одного альпиниста, и ее потянуло к скалолазанию, и теперь она просто горная фанатка!

– Может быть, потому, что ей стало лучше, легче дышать с новыми легкими?

– Нет.

– Удивительно, – кивнула Линн, не желая выглядеть скептиком и стараясь поддержать энтузиазм дочки.

– А еще, мам, – продолжала Кейтлин, – один мужчина из Лос-Анджелеса терпеть не мог ходить по магазинам, а когда ему пересадили женское сердце, буквально не вылезает оттуда!

Линн усмехнулась.

– А ты что хотела бы унаследовать?

– Ну, я об этом думала. Например, рисовать не умею. Вдруг получу печень потрясающего художника?

Линн рассмеялась.

– Масса возможностей! Слушай, ты станешь просто чудом!

Кейтлин кивнула:

– Угу, с печенью мертвеца внутри. Правда, стану чудом, только чуточку желчным!

Линн снова расхохоталась, с радостью видя улыбку на губах дочери.

Когда смех умолк, внутри сжалось холодное стальное кольцо. Им обеим растолковали, что операция рискованная. Что-то может не получиться, и часто не получается. Есть реальная возможность, что Кейтлин умрет на операционном столе. Но без пересадки нет реальной возможности, что она проживет дольше нескольких месяцев.

Линн никогда не была прихожанкой церкви, но почти всю жизнь с раннего детства каждый вечер читала молитвы. Вскоре после смерти сестры перестала молиться. Вновь начала в последнее время, когда болезнь Кейтлин приняла серьезный оборот, хоть и не от всего сердца. Иногда хочется верить в Бога, переложить на Него свои заботы.

Она коснулась руки дочери. Живой прекрасной руки, которую сотворили они с Мэлом, возможно, по образу и подобию Божию, а может быть, и нет. Определенно по ее собственному. Может быть, Бог присматривает за своими созданиями, и, если пожелает выступить в роли хорошего парня, она примет Его с распростертыми объятиями. А если захочет свести ее с ума, надругаться над чувствами, над жизнью ее дочери, то пускай на дорогу идет, голосует.

Тем не менее у следующего светофора Линн ненадолго закрыла глаза и помолилась.

46

Рой Грейс, охваченный паникой, бежал по траве по краю утеса, отвесно обрывавшемуся вниз на тысячу футов, в лицо дул воющий ветер, не позволяя двигаться, так что он бежал на месте. А мужчина мчался к обрыву с ребенком на руках. С его ребенком. Грейс рванулся вперед, грубым приемом регбиста обхватил его за пояс, повалил. Мужчина решительно вырвался, перевернулся, держа ребенка, как мяч, который он не собирается отдавать, и покатился к краю. Грейс схватил его за щиколотки, дернул назад. Вдруг земля под ними подалась с громоподобным треском, огромный кусок скалы отломился куском засохшего кекса, и он полетел, полетел вместе с мужчиной и своим ребенком к острым камням и кипящему морю.

– Рой, милый! Рой!..

Клио.

Голос Клио.

– Рой, любимый, все в порядке!

Он открыл глаза. Увидел свет. Сердце колотится паровым молотом. Весь в испарине, будто лежал в ручье.

• Предыдущая
• 62/143
• Следующая