|
Оценить:
|
Пером и шпагой
- Предыдущая
- 2/143
- Следующая
2
Горячился и Дюма-отец (еще молодой, еще не отец). — Англичане плуты!
— вещал Дюма. — Кой черт — мужчина? И здесь нас провели… Конечно — женщина, да еще невинная, будь я проклят! Неужели же автор «Фигаро», сам великий прохвост, мог так ошибаться? И девица де Еон, этот бесстрашный драгун в юбке, ведь дала же согласие на брак с ним. Хороша была бы их первая ночка, если бы Бомарше напоролся на мужчину! Нет, друзья, англичане
— плуты известные, но мы, французы, не дадим себя одурачить. Так о чем разговор?
***
В основном разговор пойдет о секретной дипломатии. Пусть грохочет оружие и стучат котурны женских туфель; пусть трещат, заглушая пальбу мушкетов, старомодные равбы статс-дам, а пудра столбом летит с дурацких париков. Пусть…
Дорогой друг и читатель, наберемся мужества: кареты уже поданы, и нас давно ждут в Версале.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ. ПОДСТУПЫ
ЗАНАВЕС
Это было время войн, еретичества и философии…
Когда границы Европы, такие путаные, определяли свои контуры, едва-едва схожие с современными.
Германии еще не было как единого государства, но Пруссия существовала, тревожа мир замыслами своих агрессий.
Это была сильная держава, и ее — боялись.
Колониальные войны уже начались.
Англия, разбогатев на торговле, укрепляла традиции своей политики; в ней хозяйничал Питт-старший, сколачивая, как корабль, громоздкую Британскую империю.
Читались научные трактаты, смаковался разврат и громыхали пушки. Сотни людей обогащались на торговле неграми, а потом, меценатствуя, умирали в нищете, всеми забытые.
В дворцах и хижинах свирепствовала оспа, одинаково уродуя лица принцесс и базарных торговок. Не верьте воздушным прелестям портретов былого — их оригиналы были корявыми!
Пираты делались адмиралами и пэрами Англии, а нелюдимые рыцари Мальтийского ордена вели затяжную войну с алжирскими корсарами.
Инквизиция еще не была уничтожена; площади городов украшали распятия и виселицы; людей клеймили каленым железом.
А на Москве поймали как раз Ваньку Каина, и он пел свои озорные песни, позже ставшие «народными».
Крепости уже не имели тогда прежнего значения — их научились обходить. Но считалось за честь взять крепость штурмом. Города же имели ключи, и сдавали их победителю на атласной подушке.
Мужчины носили треуголки под локтем, а головы пудрили. Пудра была разных оттенков (даже голубая). Держалась мода на фижмы — и поголовье гренландского кита беспощадно выбивалось ради идеальной стройности женских талий. Корсеты вздыбливали груди тогдашних красавиц, слегка и небрежно прикрытые цветами.
А в горах Вогеза доживали свой век последние медведи.
Бедняки Европы уже ели картофель, но в России им лакомились пока вельможи. Свиньи служили гурманам, натасканные выискивать гнезда трюфелей. Люди садились за стол с осторожностью, ибо искусство отравления было доведено до совершенства.
Вольтер успел себя прославить, а в России парил пламенный и честный Сумароков. Рокотов и Левицкий начинали пробовать свои кисти, но Антропов уже казался устарелым.
Герцог Бирон находился в ссылке, и корона герцогства Курляндского считалась — якобы! — свободной.
Воинственная Польша носила патриотический кунтуш, но имела на троне саксонского курфюрста Августа III.
Крым — под пятою ханов — был подвластен Порте, и в Бахчисарае источал слезы фонтан (еще никем не воспетый).
А в Запорожской Сечи буянили чубатые «лыцари».
Самым сильным флотом все признавали флот английский.
Русская артиллерия и тогда была передовой в мире.
Париж диктовал свои вкусы, и моды часто менялись.
Макиавелли был настольной книгой политиков; и был разгар секретной дипломатии — королей и канцлеров, интриг и подкупов.
Плащ и кинжал! Раскрытое письмо и замочная скважина…
БЛЕСТЯЩЕЕ НАЧАЛО
Полное имя этого человека звучало так: «Шарль-Женевьева-Луи-Огюст-Андрэ-Тимотэ де Еон и де Бомон». Мы будем называть его короче: «де Еон» (иногда же назовем и «де Бомон», пусть это не смущает нашего читателя). Среди набора католических имен только одно имя — Женевьева! — имя чисто девичье, благоуханное.
Но оно, это имя, как раз и не играет никакой роли в судьбе человека, который оставил след в истории нашего государства.
Говорят, что отец де Еона был не совсем нормальным, и в детстве де Еона наряжали как девочку. Ходили слухи, что он был девочкой, но отцу хотелось иметь сына, и вот его потом переодели в мужское одеяние. Существует свидетельство, что маскарад этот продолжался долго — в прямой зависимости от споров о наследстве: для получения наследства то был нужен мальчик, то вдруг требовалась девочка. Потому-то, говорят, де Еон отлично и чувствовал себя — когда в юбках, когда в мундире. Говорят еще хуже…
Но не будем повторять всех слухов: спор об этом человеке не прекращается вот уже два столетия. Постараемся издалека, через хаос времени и событий, разглядеть не легенду, а — человека!
Вот он, с широко раскрытыми глазами, вступает в мир, полный цветения и волшебных очарований… Как же все это начиналось?
***
Добрый друг семейства, аббат Марсене, в последний раз высек мальчика, и на этом домашнее воспитание сочли законченным.
— Мы дали тебе имя!
— гордо выпрямившись, сказала стройная мать, урожденная де Шарантон.
Итак, прощайте сады Тоннера, звоны колоколов по утрам и нежные розы… Громыхающий мальпост, украшенный краснорожей вывеской святого Фиакра, покатил де Еона в Париж, отчаянно пыля и распугивая по дороге откормленных индюков…
В коллегии кардинала Мазарини секли не так любвеобильно. И платил за сечение уже не родитель, а сам король. Практика — суровая вещь, и она доказала, что еще никому из дворян розги не мешали расти и развиваться сообразно природным наклонностям. Не ручаюсь здесь за простых французов, но зато документально заверено, что короли Людовики с детства каждый день просто объедались розгами!
- Предыдущая
- 2/143
- Следующая
