Закат империи

Оглавление

И что теперь прикажете делать? Наверняка тут полно таких "сюрпризов".

- Бен, Кларк, О'Нейл! - рявкнул Харменсон. - Возьмите палки, пойдёте вперёд. Чтоб прошерстили каждый дюйм дороги. Пропустите хоть одну яму - сам вам ноги выдерну!

Матросы, осторожно ступая, спустились на обочину, вырезали себе по дрынку и пошли вперёд, шаря палками по дороге словно слепцы. Хорошенький походец, чёрт бы его побрал… А тут ещё подскочил капитан Фолкингем, верный слуга его величества: "В чём дело? Кто стрелял? Почему ползёте как беременные мухи?" Харменсон едва удержался, чтобы не вставить в свой рассказ несколько солёных словечек, красочно живописующих фамильное древо бравого королевского офицера. Впрочем, тот оказался парнем сообразительным. Одного взгляда на ловушку и воющего от боли Томми оказалось достаточно, чтобы претензии были сняты. Что ж, сен-доменгцы - "зажиревшие", чёрт возьми! - добились своего. Скорость продвижения десанта снизилась вдвое. А каждая минута задержки, как крепко подозревал капитан Харменсон, обернётся лишней проблемой под стенами города.

И его подозрения оправдались полностью…

3

- Ты, приятель, в молчанку играть со своим нанимателем будешь, - спокойно, даже буднично говорил Этьен. - Со мной такие игры плохо заканчиваются. Объяснить, что я сейчас с тобой проделаю для начала?

Лейтенант Девре дураком не был, и прекрасно понимал, куда влип. Чёртов англичанин… Уж лучше бы осудили за растрату и отправили отрабатывать украденное на копях. А теперь что? За этим Бретонцем тянется дурная слава. С него станется на дыбу вздёрнуть и продержать над огнём, пока не вытряхнет пытаемого наизнанку. Но и признаться в своей вине нельзя. Мешает гордость. Кто такой этот Этьен? Чёрная кость, быдлота пиратская. Чтобы офицер и дворянин, даже бедный, падал на колени перед безродным выскочкой? Этьен может его насмерть запытать, может даже добыть нужные сведения. Но на это уйдёт слишком много времени. Да и англичане наверняка уже подбираются к бухте и готовятся высадить десант. Хиггинс производил впечатление честного человека…

- Мне нечего вам сказать, месье, - с долей издёвки проговорил Девре. - Вы же не хотите, чтобы я, желая избавиться от пыток, начал рассказывать вам сказки?

- Не хочу, - согласился Этьен. - Но отчего мне кажется, будто сейчас вы были неискренни, лейтенант?

- Очевидно, вы недоверчивы по своей природе, месье.

- Верное наблюдение. - Этьен прошёлся по комнате. А затем… Затем Девре даже не понял, что случилось. Ноги перестали его держать, и он повалился лицом вниз на красивый персидский ковёр - напоминание об алжирском походе. Чёртов Бретонец, зверски заломив ему руку за спину, пребольно надавил ногой на позвоночник.

- Я крайне недоверчив, месье, и на то у меня масса причин, - всё так же спокойно произнёс Бретонец. И, не меняя тона, добавил: - А теперь, гнида, слушай меня внимательно. Я сосчитаю до трёх. Если не заговоришь, на каждый следующий счёт буду ломать тебе по одной кости. Начну с пальцев, потом переломаю по очереди руки, ноги, рёбра и хребет. Клянусь, я проделаю это так, чтобы ты не помер, а до девяноста лет пускал слюни и ходил под себя. Как тебе такой расклад? Не нравится? Тогда начинаю отсчёт. Раз, два…

Форты Бон Шанс и Либертэ стреляли. Стреляли, несмотря на бешенный огонь англичан. Стреляли, зная, что осталось у них уже от силы по сотне снарядов на батарею из четырёх орудий. Стреляли, зная, что если они прекратят огонь, вражеские корабли высадят десант прямо на набережную. А у каждого канонира в городе был свой дом или квартирка, у двоих из троих - семья. Пушки раскалялись, их остужали водой, давали короткий отдых и снова стреляли, стреляли, стреляли… Английские тяжёлые снаряды дробили камни кладки, выли, пролетая над головами, поднимали фонтаны воды пополам с коралловым песком, вспахивали мостовые. Кому другому уже хватило бы с головой. Но англичане ещё ни разу так плотно не сталкивались с джентльменами удачи, защищавшими своё. Потому бастионы, которые по всем законам войны должны были уже замолчать, не прекращали огонь. И не уставали благословлять дрезденца Мартина Лангера, выдумавшего бездымный "белый порох"…

Отряд Николя Жюстена быстренько обернулся - за новой партией ракет и на новую позицию. Между фортами Бон Шанс и Либертэ. Там, где нет старой испанской стены, а улицы выселок выходят прямиком на новую набережную. Конечно, неудобно превращать крыши домов в стартовую площадку для ракет, так недолго дома пожечь, но что поделаешь? Война. А на ней потери неизбежны. Хотя… Крышы-то крыты не пальмовым листом по испанскому обычаю, а на французский манер, хорошо обожжённой черепицей. Ходить по такой кровле - сущее наказание. В башмаках потопчешь до осколков, а босиком - черепица под южным солнышком раскалилась что те адские сковородки. Жюстен плюнул и пошёл в башмаках… Установить направляющие на крыше было не так-то просто, но на полигоне чёртов германец гонял их до седьмого пота. Вот сразу видать - мужик когда-то был офицером. Зато ракетчики теперь смогли бы поставить направляющие не то, что на крыше дома - на шпиле собора!

Вторая линия англичан, уже пострадавшая от их умения на один целый фрегат и такелаж пары его товарищей, медленно подходила к месту сражения. Да… Расстояние - полмили от берега. Тут придётся извернуться, чтобы попасть, ракеты может заметно снести ветром вправо. А если так, то прицеливаться нужно с учётом ветра, левее. Так и сделали.

- Готовы, черти? - окликнул он помощников, расположившихся на соседних крышах.