Однажды в Америке

Оглавление

119

— Ладно, Веселый. А теперь проваливай.

Веселый торопливо зашагал вниз по улице. Косой остался за рулем автомобиля. Мы с пистолетами в руках спустились вниз по ступенькам. Макс беззвучно открыл дверь. Я медленно и тихо закрыл ее за нашими спинами. Мы увидели всех троих. Они стояли к нам спинами. Везунчик и Вилли пересчитывали деньги, лежащие на стойке бара. Незнакомец наблюдал за ними. Мы на цыпочках приблизились к ним по застланному ковром полу. Они были слишком увлечены. Мы оказались прямо за их спинами. Макс встал позади Змееныша, я — Гориллы Вилли, а Простак — за спиной у чужака. Наши пистолеты были в дюйме от их голов, когда они увидели нас в висящем над баром зеркале. На нас уставились три пары обезумевших от ужаса глаз. Три наших выстрела слились в один приглушенный хлопок. Три здоровенные дыры появились в трех затылках. Три пары рук со стуком упали на стойку бара.

— Еще раз, — сказал Макс. Еще три выстрела слились в один приглушенный хлопок. Три пары рук соскользнули со стойки бара. Три обмякших тела осели на пол. — На всякий случай, — сказал Макс.

Еще три выстрела слились в один приглушенный хлопок. Три мертвых, мертвых, мертвых, неподвижных тела лежали на полу. Мы поднялись по лестнице, пряча за пазухи дымящиеся револьверы.

— Обратно в Джерси, — сказал Макс. Косой включил первую скорость, машина плавно двинулась вдоль по улице. Косой включил вторую скорость, машина перешла на бег. Косой включил третью скорость, машина стремительно ворвалась в ночь и помчалась прочь от убийства. Когда паром выбрался на середину реки, мы выбросили наши пистолеты в темные воды Гудзона. Мы оставили машину в квартале от полицейского участка. Солли уже поджидал нас.

— Все нормально? — спросил он, садясь в «кадиллак».

— Нормально, — ответил Макс. Солли уехал. По одному, держась неосвещенных мест мы прошли по улице и нырнули в темный переулок.

Глава 39

Мы осторожно прокрались вниз по ступенькам к оби той железом двери и затем на ощупь вдоль по коридору до нашей камеры. Дверь камеры была незаперта. Мы зашли внутрь. Несколько минут спустя раздался звук шагов. Шаги остановились около нашей камеры, и мы услышали, как в двери повернулся ключ. Затем звук шагов затих в глубине коридора. Мы облегченно вздохнули. Я опустился на кровать. За весь остаток ночи никто из нас не проронил ни слова. В семь утра дежурный полицейский принес нам по порции паршивого кофе и пережаренные гренки. В девять тридцать мы были в суде.

— Признаете ли вы себя виновными в содержании игорного дома? — пробурчал судья.

— Виновны, ваша честь, — ответил я.

— По сто долларов штрафа с каждого или по десять дней тюремного заключения, — произнес судья.

Солли заплатил наши штрафы. Принимавшему их чиновнику я сказал:

— Нам нужны квитанции.

— Для подоходного налога? — с улыбкой спросил чиновник.

— Да, — ответил я. — И пожалуйста, проставьте на них дату и время.

Солли пригнал наш «кадиллак», и мы направились обратно в Нью-Йорк.

Макс открыл дверь, ведущую в заднюю комнату заведения Толстого Мои, и мы сразу же оказались в руках поджидавших нас четырех «наездников». Они сидели вокруг нашего стола и глушили наше виски.

— Что-то мы заждались вас, парни, — сказал один из гостей за столом.

— Простите, что заставили ждать, лейтенант. Вы как зашли — по дружбе или по делу? — спросил я, стараясь выглядеть совершенно безразличным к их присутствию.

— Исключительно по делу, — ответил лейтенант, внимательно рассматривая меня.

Макс бросил быстрый взгляд на бутылку виски, стоящую на столе. Полицейский лейтенант перехватил его взгляд.

— А, это! — Он покрутил бутылкой. — Я знаю, что у вас здесь есть виски. Вы ведь не против того, что мы угостились в ваше отсутствие?

— Нет-нет, продолжайте, лейтенант. Все здесь к ва шим услугам, — сказал я.

Лейтенант насмешливо поблагодарил меня, по новой наполнил свой стакан и быстро опустошил его.

— Отличная вещь. А теперь… — он замолчал, глядя на нас с задумчивой улыбкой. — Как это там на идише, Макс? А, да-да. — И он произнес на идише: — Давайте приступим прямо к делу.

Эта фраза очень странно прозвучала из уст полицейского-ирландца. Его поведение изменилось. Он отбросил в сторону свои вежливость и улыбку. Протянув Максу письмо, он мрачно произнес:

— Наконец-то я достал вас, уроды. Это принесли с утренней почтой. Чтобы найти вас, мы обшарили все притоны Ист-Сайда. Мы знали, что вы в любом случае вернулись бы сюда. Где вы, к черту, пропадали?

— Это что, задержание? — спокойно спросил я. — Что это за письмо читает Макс?

— Вопросы здесь задаю я! — рявкнул лейтенант. Макс кончил читать и раскурил сигару. Потом подошел вплотную к лейтенанту и насмешливо посмотрел на него:

— Ты знаешь, что ты можешь сделать с этим письмом? Я не обязан отвечать на твои вопросы, если не пожелаю. Все, что ты можешь сделать, — это задержать нас. И это, максимум, что тебе удастся. Уверяю тебя, что ничего больше у тебя не выйдет.

Макс нахально посмотрел на лейтенанта и передал мне письмо. Я прочитал его и сказал:

— Лейтенант, я гарантирую, что мы выйдем из кутузки быстрее, чем ты доставишь нас туда. Судя по всему, Везунчика прикончили. Это грустная новость. Независимо от того, что говорится в письме, он был нашим другом. Впрочем, как бы это ни случилось, нас там не было. Кроме того, у нас есть связи, лейтенант, и ты знаешь, что они достигают весьма высокого уровня.

Лейтенант немного изменил свою тактику. Он улыбнулся.

— Да, я знаю, что у вас есть связи, но здесь они вам не помогут. Это вовсе не мелкое правонарушение. Вам нужно чертовски хорошее алиби, чтобы выбраться сухими из воды.