Убийство на пляже

Оглавление

– Я сама узнала всего две недели назад, – говорит она. – Даже Марку пока ничего не сказала.

– У вас есть кто-то, с кем вы могли бы поговорить? – Есть что-то умелое и профессиональное в понимающем выражении лица Пола, но спокойнее ей от этого не становится. – Может быть, ваша мама?

– Не теперь. И вы ей тоже ничего не говорите.

Он ведь обязан хранить чужие секреты, не так ли? Или это только у католиков? Бэт немного подзабыла все эти дела насчет религии и понимает, что нужно бы возобновить знакомство с ней. Перед глазами, прежде чем она успевает прогнать видение, возникает картина маленького детского гроба и горящих вокруг него свечей.

– И что вы собираетесь делать? – спрашивает Пол.

– Не могли бы вы оставить эти дурацкие вопросы при себе?

– Простите. Я так и сделаю. Безусловно.

Бэт бросает удивленный взгляд на этого человека с пасторским воротничком. Впервые за несколько дней она искренне улыбается, и он отвечает ей улыбкой.

– Я оставлю вас в покое, – говорит он. – Вы всегда можете найти меня. Если вам понадобится поговорить.

– Я не знаю, верю ли я Бога. – Ей необходимо сразу сказать об этом.

– А это и необязательно, – отвечает он, как будто ждал от нее такого. – Я молился за вас. Как только узнал. И за Дэнни тоже.

Бэт ведет свою разбитую машину домой. Глаза у нее сухие. Оказавшись в Спринг-Клоуз, она ждет появления во рту знакомого металлического привкуса, но он не возникает, и она чувствует себя глупо. Без всякой причины она накупила полный буфет чипсов с сыром и луком. Единственным человеком, который любил их, был Дэнни. Теперь, когда ее страстное желание наконец удовлетворено, от вида всех этих пачек ее тошнит.

Никто в доме никакой связи со случившимся не уловил.

14

Они нашли почтальона, который был на смене в тот день, когда, по словам Джека Маршалла, он видел его с Дэнни. Элли и Харди поймали Кевина Грина во время обхода, в дальнем конце города, где вновь построенные дома резко заканчиваются и дальше уже начинается сельская местность. На фоне приглушенной зелени природы его трудно не заметить: на нем флуоресцирующая желтая куртка, а через плечо перекинута ярко-красная сумка.

– Вы когда-нибудь видели Дэнни Латимера? – спрашивает Элли.

Кевин, казалось, нисколько не удивлен этим вопросом. А о чем еще его могут спрашивать?

– Да, много раз. Он доставляет газеты в несколько домов здесь, включая и хижину на скале. Когда я услышал об этом, то сразу подумал: я ведь видел его всего пару дней назад.

Он не первый человек, у которого случившееся вызывает подобную реакцию. Элли уже поняла: у людей вызывает изумление, что кто-то может умереть так скоро после того, как они видели его в последний раз, словно каждая новая встреча с человеком дарует ему своего рода бессмертие.

– Вы когда-нибудь разговаривали с ним? Я имею в виду последнюю неделю июня.

Кевин задумывается.

– Я мог помахать ему рукой и поздороваться. Мы с ним недостаточно хорошо знакомы, чтобы разговаривать.

– А вы с ним никогда не спорили? – вмешивается в разговор Харди.

– Да о чем я могу спорить с парнишкой, который разносит газеты?

Элли задействует свою новую дежурную фразу:

– Где вы были в четверг вечером?

– В четверг я был с друзьями. У нас был чемпионат по гольфу на игровых приставках, и мы поднабрались. Нас было шестеро. Закончили только в четыре. А уже в семь моей хозяйке пришлось меня будить – я был никакой.

– Нам понадобятся имена людей, которые были там вместе с вами, – говорит Харди.

Наконец-то Кевин выглядит напуганным.

– Неужто вы думаете, что я имею к этому какое-то отношение?

– Нам просто нужно исключить все возможные варианты, – успокаивает его Элли. – Вам не о чем беспокоиться.

Они отправляются обратно в участок. Идти им недалеко.

– Не говорите: «Вам не о чем беспокоиться», – говорит Харди, когда Кевин уже не может их слышать. – Не нужно успокаивать людей. Позвольте им говорить.

Все, с нее достаточно!

– Тогда я скажу вам другое: сколько можно выводить меня из себя, пытаться трамбовать и переделывать? Я знаю, как обращаться с людьми. И держите все эти ваши глубокомысленные штучки при себе. – Она помнит, с кем разговаривает, поэтому в конце демонстративно добавляет: – Сэр.

Элли недостаточно хорошо его знает, чтобы понять, означает ли его молчание обиду или полное безразличие, но ее всю трясет. Она никогда раньше не выходила так из себя с коллегами, не говоря уже о начальстве. Вернувшись в участок, она работает на телефонах с двойным усердием. Четверо друзей Кевина подтверждают его алиби: он был с ними всю ночь. Она докладывает о полученных результатах Харди.

– Выходит, Джек Маршалл ошибся? – спрашивает она.

Харди поднимает свои залапанные очки повыше, на вспотевшую переносицу.

– Есть у нас какие-то основания не доверять этому почтальону? – спрашивает он. – Как у Маршалла со зрением? Есть ли у него какая-то причина врать нам? И считаем ли мы, что деньги, найденные в доме, каким-то образом причастны ко всему этому?

– Вы замечаете, что сыпете вопросы непрерывным потоком? Получается бам-бам-бам! – Она рубит воздух рукой. – Вы не даете возможности ответить. И похоже, что вам это действительно нравится.

– Правда? – Харди умолкает секунд на пять, как будто перестраиваясь. – Первое убийство… – говорит он, производя на этот раз убедительное впечатление нормального человека. – Каким вы его находите?