Выбери любимый жанр

Оценить:

Время красного дракона

Оглавление

129

— Эх, ты, темнота! Ленин же не кореец, он же марксист.

— Кака разница? Собаку он все одно съест! — упрямился мужик.

Старая дама в жакете с кошачьим воротником сердилась:

— Как вам не стыдно?! Противно слушать ваши глупые разговоры. Неужели в стране наступило всеобщее отупение?

— Полнейшая политическая безграмотность, — вздохнул интеллигент.

На Красную площадь вышла, удивив народ, бабка с козой. Старуха тащила упирающуюся козу к мавзолею.

— Наверное, кино снимать будут, — предположил интеллигент, не отрываясь от газеты.

Милиционер подошел к старухе, которая невесть как затащила козу на Красную площадь:

— Гражданка, как вы сюда попали?

— С базару, козу вот купила. А шофер меня сюда привез.

— Гражданка, прошу покинуть Красную площадь.

— А я в мавзолею хочу.

— С козой в мавзолей нельзя, гражданка.

— А с кобелем разрешается?

— И с кобелем нельзя, гражданка.

— А вона дядька собаку в мавзолей привел.

Милиционер подошел к нищему Ленину:

— Прошу предъявить документы, гражданин.

— Разве вы меня не узнали, товарищ милиционер? — удивился Владимир Ильич.

— Почему вы тащите в мавзолей собаку? С кобелем в мавзолей нельзя.

— Это же Колчак.

— Тем более, гражданин. Следуйте за мной!

Постовой взял вождя под локоть, повел в отделение милиции. Старуха с козой присмотрелась к задержанному гражданину:

— Никак энто сам Ленин! Осподи! Ленина заарестовали! — крестилась бабка, таща козу.

— А што он такое совершил? — спросил выпивший слесарь домоуправления.

— Революцию! — поднял дворник кургузый палец к небу.

— И это русский народ! — вздохнул интеллигент, свертывая газету.

Появление в Москве нищего Ленина не вызвало резонанса. Но Лаврентий Павлович Берия доложил Сталину о двойнике вождя. Иосиф Виссарионович двойником Ленина не заинтересовался. Он знал, что довольно часто появлялись копии — Ленина, Троцкого, Бухарина, Рыкова, Зиновьева. Их потихоньку отстреливали или прятали в психиатрические клиники. Сталина больше интересовали люди, похожие на него самого. Он знакомился с ними, брал их на содержание, тренировку — в качестве подготовленных двойников. Однажды Сталину приснилось, будто такой двойник выстрелил в него, настоящего вождя, а вбежавшую охрану обманул:

— Этот двойник много о себе возомнил. Да и он очень уж похож на меня, различить нас невозможно. Поэтому я его ликвидировал.

Ужасный сон закончился видением, как охрана закопала труп настоящего вождя в какой-то яме. И никто не заметил, что к власти пришел двойник. После этого кошмарного сновидения Сталин вызвал Берию:

— Лаврентий, а не может получиться так, что двойник убьет меня? Понимаешь? Меня устранит, а себя выдаст за настоящего товарища Сталина?

— Это абсолютно исключено, Иосиф Виссарионович.

— Почему исключено?

— Все сразу увидят, что товарищ Сталин не настоящий.

— Приведи, Лаврентий, моего двойника — Иоселиани. Мы устроим испытание.

Когда Берия привел двойника, Сталин попросил Лаврентия выйти:

— Вернешься минут через двадцать. И приведи Молотова, Жданова, Ворошилова и Калинина. Мы встанем в разные углы или рядом — наше дело. А вы будете угадывать: кто настоящий Сталин, а кто — двойник?

Берия вышел с веселой хитринкой в глазах. Отличить Кобу от двойника было, конечно, очень трудно. Иоселиани имел столько же рябинок на лице, страдал такой же левой сухорукостью, говорил точно таким же голосом, как Сталин. Но у двойника сапоги скрипели, а у Сталина — нет. У Кобы в кармане чуточку выпирает браунинг, у двойника оружия не имеется. Коба в разговоре хамил, подчеркивал свою властность. А двойник не осмелился бы на грубость. Лаврентий Павлович бодрился:

— Я-то сразу угадаю двойника, а вот Молотов, Жданов, Ворошилов и Калинин поломают головы! Ха-ха!

Когда Берия вышел, Сталин поманил двойника:

— Снимай, кацо, сапоги, обменяемся. Они у тебя скрипят. Вот и харашо! Возьми мой пистолет, сунь в этот карман, чтобы выпирал. Харашо! И обзови Калинина казлом. Так и скажи ему: «Казел!» А Ворошилову брякни: «Ну и дурак ты, Климка!» Жданову ничего не говори. А Молотову помягче, кацо: «Мол, эх, Вячеслав! Товарища Сталина не можешь отличить от какого-то артиста, двойника! Мол, как же ты отличаешь скрипку Страдивари от скрипки балаганной?» Запомнил, кацо?

— Да, товарищ Сталин. Я же актер, у меня профессиональная память. Я вживаюсь в образ моментально.

— Харашо, кацо!

Берия вошел в кабинет Сталина первым.

— Можно всем?

— Можно, — двойник набивал трубку табаком из размятых папирос «Герцеговина флор».

Жданов, Молотов, Ворошилов и Калинин не удивились двойнику, они видели его на даче Сталина, забавлялись с ним. Но на этот раз все, в том числе и Берия, настоящего Сталина принимали за двойника, Кургузый, неловкий, молчаливый, он вообще-то как бы и не был похож на вождя. Берия спросил у Ворошилова:

— Климент Ефремович, кто из этих двух товарищ Сталин? И кто двойник?

Ворошилов показал на Сталина.

— Это двойник.

— Ну и дурак ты, Климка! — покачала головой вторая фигура вождя.

— Вот он, Сталин! — ткнул пальцем Калинин в двойника, раскуривающего трубку.

— Казел! Казел в очках! — выдохнул дым курящий вождь.

Жданов выглядел растерянно. Молотов разгадал тайну спектакля. У двойника, который раскуривал трубку, бросал грубые реплики, были слишком умные глаза. Не хитрые, а именно умные, с какой-то затаенной страдалинкой, глаза талантливого актера, трагической личности. Таких глаз у Кобы не было и не могло быть. У Сталина взгляд хитрый, пронизывающий, гипнотично жесткий даже при улыбке.