Время красного дракона

• Предыдущая
• 168/188
• Следующая

— Ваш Дурохарь испортил насильно Феню Акимову, уходите в мир, поганцы чертовы! — плюнул в лицо Порошину подскочивший Онуфрий.

— Не потребны намо ваши винения, изыдите, проклятые! — гудела толпа.

Мальчишки начали бросаться камнями, кто-то поджег баню, зазвенели стекла в окнах. Держихаря выстрелил в Сергия, который шел с факелом к конюшне, но промахнулся. В ответ прозвучал выстрел Майкла. Пуля пробила левое плечо негодяя... Он выронил из рук ружье, зажал рану ладонью. Кровь струилась через пальцы, капала на крыльцо, расплывалась пятном по рубахе. Гришка Коровин схватил Держихарю за горло:

— Признавайся, был грех?

— Она сама, можно сказать, сама. И чо в лесу одна бродит?

Толпа взревела от негодования. Куда только подевалось их былое смирение. Гришка Коровин поднял руку:

— Люди добрые! Братья и сестры! Дайте нам время для размышления и суда. Идите пока с богом по своим скитам. Строгим и беспощадным будет наш суд. Завтра утром вы узнаете о нашем приговоре.

Малаша Мухоморова подтянула платок тугим узлом:

— Пойдемте, не можно дышать смрадом, исходящим от поганцев.

Староверы начали расходиться по скитам.

— Ты останься, не уходи, — попросил Майкла Коровин.

Порошин посмотрел на разбитые стекла окон, вздохнул, пряча пистолет:

— Это уже не исправить!

Баня полыхала огромным костром, не было смысла гасить пожар. Гришка поманил Майкла и Порошина пальцем:

— Пойдемте в конюшню, посоветуемся, вынесем приговор.

— Вы што? Какой приговор? Я ранетый! — дрогнул Держихаря.

В конюшню на заседание суда его не пустили.

— Пшел вон, скотина! — отбросил подсудимого Коровин. — Жди приговора здесь. И знай: пощады тебе не будет!

Порошин пожалел Держиморду:

— Иди в хату, залепи рану живицей. Рука у тебя шевелится, значит, кости целы.

— Так ить пуля навылет, по спине кровь щекочет, — жалобно скулил Держихаря.

Аркадий Иванович принес живичную клейкую мазь, разорвал свою рубаху на ленты, перевязал раны пострадавшему. Только после этого члены суда закрылись в конюшне. Держиморда подполз на четвереньках к захлопнувшейся двери, начал прислушиваться, присматриваться в щель. Тройка судей присела на поленницу дров. Порошин вынул из подвески пистолет, передал его Майклу. Говорил Гришка Коровин:

— Дело такое, други! Не можно срать, где спишь. И правильно Антон просил нас прикончить Дурохарю. Мы воспротивились. Теперича понятно, што мы ошиблись. Я предлагаю казнить негодяя. Расстрелять и сбросить в болото. Кто за это? Прошу проголосовать, поднять руки.

— Я за расстрел, как говорят русские, — поднял руку Майкл.

— Я тем более! — впился жестко взглядом Гришка в Порошина.

Аркадий Иванович говорил витиевато:

— Видите ли, я юрист. Предлагаемая вами степень наказания не соответствует тяжести преступления. Правда, если взять для рассмотрения преступления, совершенные ранее, то дело — другое. Однако тогда смертной казни заслуживают и Коровин, и Майкл...

— Што ты предлагаешь, Аркаша?

— Изгнать Дурохарю, отпустить на землю.

— Он же продаст нас.

— Тогда судья ему — Бог.

— Ты от несчастий стал блаженным, Аркаша. И большинством решено: Дурохарю ликвидировать! Кто исполнит приговор?

Желающих не было. Майкл соломинку грыз. Порошин после выражения личного мнения был вообще в стороне.

— Приговор приведем в исполнение по жребию, — вынес решение Коровин.

— Я не участвую, — напомнил Аркадий Иванович.

Гришка уязвил его, напомнив биографию:

— Ты в стороне, пожалел бандюгу. А сколько ты пустил невинных под расстрел? Теперь святошу разыгрываешь.

Держихаря отполз от конюшни, забежал торопливо в избу, схватил мешок с пачками денег из ограбленной сберкассы и выскочил в окно с другой стороны дома. Он побежал прыгливо к мысу, с которого начиналась болотная, хитрая тропа к острову деда Кузьмы. По ней ходили недавно за пулеметом на плоскодонке.

Перетащили оружие на всякий случай на остров Лосиный.

— Держи его, держи! — бросился вслед за Дурохарей вышедший из конюшни Гришка Коровин.

Когда Коровин, Майкл и Порошин подбежали к мыску, Держихаря уже отошел по топи метров на сто. Он пробирался панически по грудь в трясине, поднимая над собой драгоценный мешок с пачками денег.

— Стреляй! — приказал Гришка Майклу.

— Не потребно шуметь, он далеко не уйдет, — сказала будто бы выросшая из-под земли Малаша Мухоморова.

И в тот же миг Дурохаря унырнул с головой в топь, выпустив из рук мешок с деньгами. Пузыристый вещмешок по рябому мелководью отнесло ветром в сторону. Из трясины выплеснулась судорожная рука, хватая воздух, пытаясь за что-нибудь уцепиться. Скрюченные пальцы ушли в тину, снова появились, булькнули в последний раз. Вещмешок с деньгами не тонул, его гнало ветром по воде к мысу, на котором стояли Порошин, Майкл, Коровин и Маланья Мухоморова.

— Там леший живет, — показала Малаша на камыши, возле которых только что утонул Дурохаря. — Леший чужаков за ноги сразу хватает и волокет в топь. Страхолюден леший, сердит.

Гришка Коровин подхватил подогнанный ветром вещмешок с деньгами. Мол, пригодится, не брезгуйте други. Майкл бросил пистолет под ноги Порошину, сорвал ромашку, поцеловал ее, подал с реверансом Малаше.

Цветь сорок четвертая

— Ночь-то какая, Малаша!

— Лунная, божья, Майкл.

— Аи эм фонд оф ю, Маланяша! Я тебя люблю, значит.

— Ты, Майкл, по-заморскому не лопочи.

— Почему?

— Мож, ты к неприличному греху меня призываешь. Откуля мне ведомо?

— Малашенька, я хочу на тебе немножко жениться, как русские говорят.

• Предыдущая
• 168/188
• Следующая